— В ле… — шипит он. — Ты же понимаешь, что в Раксе везде лес, и он очень большой?

Я сглатываю и киваю, молясь о том, чтобы моё видение о Бронвен и вороне сбылось. И поскорее. Одни только боги знают, что за монстры таятся в этом лесу…

Он пинает коврик, вернув его на место над закрытым трюмом.

— Ты собираешься бродить по лесу, пока перед тобой волшебным образом не возникнет лошадь?

Я отворачиваюсь, чтобы не слышать его резкий тон.

— Благодаря Джиане, я прекрасно знаю, насколько это безрассудно.

Выпрямив спину, я начинаю подниматься по лестнице, но останавливаюсь и выуживаю из кармана медяк, который я протягиваю Антони.

— Спасибо за то, что ты так рисковал. Я никогда не забуду твою доброту.

Он пристально смотрит на мою монету, а затем на меня.

— Что это ещё, мать его, такое?

— Плата. За переправу.

— Убери это.

— Ты оказал мне услугу. И это было опасно. Это меньшее, что я могу сделать.

Это единственное, что я могу сделать. Мне больше нечего ему дать. Ну, кроме еды, но я сомневаюсь, что она ему нужна.

Вообще-то…

Есть кое-что ещё, что я могу ему дать. То, от чего предостерегала меня бабушка, но я верю, что Антони не воспользуется этим со злым умыслом.

Я спускаюсь вниз на три ступеньки и прижимаю ладонь к его бицепсу.

— Тиудево, Антони Греко.

Он делает резкий вдох, и я решаю, что это из-за боли, которая возникла из-за заключенной сделки, оставившей след на его коже. Но затем он хмурится, сдвигая брови.

— Это больно, когда она появляется?

Я опускаю взгляд на свою сдавленную грудь. Интересно, появилась ли на ней сияющая точка? Я ничего не чувствую.

Его брови изгибаются ещё сильнее.

— Обычно да, но…

— Что но?

— На моей коже не появилось следа от сделки.

— Как это возможно?

Я загибаю указательный палец и захватываю им повязку, сдавливающую мою грудь. Несмотря на то, что у меня не получается слишком сильно её оттянуть, мне удается разглядеть своё декольте. Никакая точка не сияет на моей груди.

— Ты уверена, что ты фейри, Фэллон?

Я сжимаю руки в кулаки, когда сомнения снова начинают одолевать меня. Я отгоняю их. Всё-таки бабушка и дед, видели, как я появилась из мамы.

— Может быть, ничего не получилось, потому что я дефектная?

Он подходит ко мне так близко, что его запах ударяет мне в нос.

— А что если ты не дефектная? Что если ты просто не фейри? Что если твоя бабушка украла человеческого ребёнка, потому что твоя мать потеряла своего, получив травму после обрезания ушей?

Я отхожу от него. Мне по-настоящему не нравится эта теория о подмене ребёнка.

— Бабушка никогда бы не украла чужого ребёнка.

Скрипя зубами, я разворачиваюсь.

Он хватает меня за запястье и возвращает на место.

— Я не хотел тебя обидеть, но любой бы задался вопросом…

— Никому не нужно задаваться никакими вопросами.

Я выхватываю у него свою руку.

— Почему ты не поехала к Данте?

— Потому что я не хочу, чтобы он поругался с братом, — вру я.

Он фыркает. Он не купился на это. Я собираюсь сойти с лодки с поднятой головой и со своей непоколебимой уверенностью в Данте.

Когда я ставлю ногу на первую ступеньку, он говорит:

— Знаешь, что я думаю?

— Мне неинтересно, что ты думаешь.

Я всматриваюсь в темноту, в поисках эльфов, патрулирующих местность. И хотя фейри не очень-то доверяют своим крылатым питомцам, людям они доверяют ещё меньше. Не говоря уже о том, что они предпочитают жертвовать эльфами и отправлять именно их в самые тёмные уголки Люса.

Когда я не обнаруживаю никакого движения, кроме лёгкого покачивания листвы, я выхожу на палубу и забираюсь на ограждение лодки.

— Я думаю, ты побоялась, что Данте откажет тебе в помощи.

Неверно. Ты ошибаешься.

Я не вступаю в этот спор, а просто прыгаю на берег. Подошвы сапог, которые я одолжила у Джианы и которые доходят мне до колена, скользят по мокрым узловатым корням, пробивающимся сквозь влажную землю. Я хватаюсь за ближайший ствол, чтобы устоять на ногах, а затем осторожно скачу вперед, пока почва не выравнивается.

— Фэллон, подожди.

Я не останавливаюсь.

Он идёт за мной.

— Прости меня.

— Ты презираешь Данте, поэтому я очень сомневаюсь в том, что тебе совестно.

Я хочу, чтобы он мне возразил, но в отличие от меня, Антони не лжец.

— Тебе не надо провожать меня через лес. Со мной всё будет в порядке.

— Мне нужно забрать товар для лейтенанта.

— И этот товар находится как раз в том направлении, куда я иду?

— Да.

Я сжимаю челюсти.

— Тогда мне лучше сменить направление.

Я разворачиваюсь и иду в противоположную сторону.

Я ожидаю услышать его шаги, но у меня за спиной тихо. Отойдя на некоторое расстояние, я оборачиваюсь и обнаруживаю только множество мрачных деревьев, окружающих меня.

Меня переполняет облегчение, но это чувство быстро исчезает. Лес полон странных звуков и движущихся теней, сюда не проникает ни лучика света.

Тихий стон эхом разносится во мраке, заставив волоски на моей коже встать дыбом. Я останавливаюсь и пытаюсь оценить, откуда он доносится, чтобы пойти в противоположном направлении. Я снова его слышу и разворачиваюсь, сердце колотится у меня в груди. Я начинаю шарить в сумке в поисках маленького ножа, который дала мне Джиана. У него короткое, но острое лезвие. Но я сомневаюсь, что смогу проткнуть им чью бы то ни было плоть. По правде говоря, я планировала нарезать им сыр и пастилу из сухофруктов.

Наконец, мои пальцы касаются деревянной ручки, и я вытаскиваю нож, прорезав дырку в сумке. Отлично. Браво, Фэллон.

В конечном счете, я, вероятно, пырну саму себя. Но я всё равно выставляю нож вперёд и, прищурившись, всматриваюсь в кромешную темноту.

Мне, наверное, следует вести себя тихо, но я бормочу:

— Антони?

Боги, я надеюсь, что это он. Конечно же, я собираюсь отругать его за то, что он пошёл за мной, но я в тайне буду рада, если он проигнорировал моё требование оставить меня одну.

Никто не отвечает.

Моя рука трясется, и нож, выскользнув из влажной ладони, падает на землю. Я приседаю, чтобы поднять его, как вдруг у меня над головой раздается шорох ветвей. Я так резко смотрю наверх, что моя шея хрустит. Мне показалось, что я услышала взмахи крыльев, и я молюсь о том, чтобы это была птица, а не отряд эльфов.

Я пристально всматриваюсь в листву, но она очень густая