заниматься литературой в собственном смысле этого слова. По такой же схеме можно разделить образованных китайцев на три категории: ученых, шэньши и писателей. Взрастить ученого и подготовить кандидата на чиновничью должность — вещи настолько разные, что выбор нужно делать достаточно рано. В прежние времена был один чиновник, получивший вторую ученую степень цзюйжэнь, но никогда не слыхавший об одной из 13 конфуцианских канонических книг под названием «Гунъян чжуань». Немало известных ученых за всю жизнь так и не написали хотя бы одно экзаменационное сочинение на получение ученой степени.

Однако сила духа книжников старого Китая достойна восхищения. Лучшие умы могли соответствовать европейскому типу ученых. Они в одинаковой степени были способны отдаться и научным исследованиям, и нудной чиновничьей рутине. Они не всегда применяли чисто научные методы, их произведения уступали западным по ясности стиля и убедительности изложения. В старом Китае занятие наукой означало приложение неимоверных усилий к прочтению и запоминанию наизусть огромного числа произведений. Следовательно, нужно было обладать невероятной усидчивостью и почти сверхчеловеческой памятью. Поэтому, лишь посвятив всю жизнь науке, можно было добиться успеха. Некоторые ученые могли от начала до конца пересказать наизусть огромный труд Сыма Цяня «Ши цзи» («Исторические записки»); поскольку алфавитных индексов не было, каждому оставалось полагаться лишь на свою память. Более того, сведениями, которые можно было легко получить из энциклопедий, нередко пренебрегали, так как считалось, что истинный ученый не нуждается в энциклопедиях. У нас в Китае было немало таких ходячих энциклопедий. Если им действительно нужно было копаться в оригинальных источниках, они не обращали внимания на то, сколько для этого потребуется времени — несколько минут или целый день. Английские дворяне нередко готовы были потратить целый день, чтобы добыть на охоте лису, и от продолжительности этого занятия полученное ими удовольствие ничуть не уменьшалось. Так и китайские книжники с удовольствием «шли по следу», терпели разочарования, когда сбивались с него, и снова радовались, когда удавалось загнать «лису» в нору. Одушевляясь именно таким настроением, китайские ученые создали свои монументальные труды. Например — энциклопедию «Вэньсянь тункао» Ма Дуаньлина, «Тунчжи чжэн цяо», этимологический словарь Чжу Цзюньшэна или комментарии к «Шо вэнь» Дуань Юйцая. Гу Яньу, ученый середины XVII в., изучая географию китайской культуры, часто возил с собой три повозки с книгами. Когда он обнаруживал расхождения между письменными свидетельствами и реальными фактами или рассказами старожилов (самым надежным для него источником), то тут же вносил поправки в книги.

Такая самоотдача и преданность науке ничуть не отличалась по своему духу от работы западных ученых. Есть немало областей в китайской науке, где требуются тщательность, усердие, четкость в работе. К ним, например, можно отнести изучение эволюции китайской письменности («Шо вэнь»), историческую фонетику, текстологию древней письменности, реконструкцию древних текстов по сохранившимся цитатам, а также изучение древних обрядов, церемониалов, убранства домов, местных обычаев, сверку встречающихся в книгах названий птиц, зверей, рыб и насекомых, изучение надписей на бронзовых сосудах, каменных изваяниях и черепашьих панцирях. То же можно сказать об изучении иностранных имен, встречающихся в истории монгольской династии Юань. Других ученых интересовало исследование древних неконфуцианских философов, юаньской драмы, «И цзина» («Книга перемен»), сунской философии (ли сюэ), китайской живописи, древних монет, истории и географии Китайского Туркестана, монгольских диалектов и т.п. Направление исследований было тесно связано с научными интересами наставников этих ученых, а также с общим духом науки в данную эпоху. В середине правления династии Цин исследования китайской литературы достигли апогея. Сочинения на эту тему собраны в изданиях «Хуан цин цзин цзе» и «Сюй хуан цин цзин цзе» — всего около 400 работ (в том числе и на сугубо специальные темы), составивших более 1 тыс. томов. Эти работы по сути и духу в значительной степени похожи на современные докторские диссертации. Однако в научном отношении они были более зрелыми и на них потрачено гораздо больше времени. Как мне известно, среди них есть труд, который автор писал 30 лет.

Учебные заведения

Однако истинные ученые в Китае встречаются так же редко, как и на Западе. Вместе с тем у нас есть множество кандидатов на чиновничьи должности, как и людей со степенью доктора философии (Ph.D.) в Америке, которым тоже нужна должность, чтобы зарабатывать деньги и пользоваться уважением в обществе. Возможно, китайские кандидаты на чиновничью должность нанесли обществу больший урон, чем американские Ph.D. Все они сдали экзамены, а это означает, что они всего лишь выполнили определенный объем нудной работы, используя свои вполне заурядные знания. Они откровенно руководствовались коммерческими соображениями, чтобы достичь определенного положения в обществе. Эти китайцы получили образование, научившись лишь работать с книгами и торговать своими знаниями.

Но прежде китайские Ph.D. имели более ясный бюрократический статус. Среди них были истинные таланты, которые получили ученые степени вовсе не по прозаическим причинам, а исключительно ради собственного удовольствия. Они достигли самого высокого ранга, став цзиньши или академиками Ханьлинь. Все они могли занять пост чиновника в провинции или в столице. Большинство становилось чиновниками первого и второго ранга — по-китайски сюцай (примерно соответствует бакалавру) и цзюйжэнь (примерно соответствует магистру). Все же большинство не могло получить даже степень сюцая, и потому их называли «студентами» (чжушэн или туншэн). Немало таких уже взрослых «студентов» кормились на уездные и волостные пособия и толпами бродили по деревням.

Среди обладателей первых двух степеней и тех, у кого их вовсе не было, лучшие становились преподавателями, а худшие — «местными шэньши». Последние были стряпчими-любителями и в поисках средств к существованию вели судебные дела рука об руку с чиновниками из ямыня или брали на откуп налоги, работая заодно с местными богатеями. Они ничего не понимали в научной деятельности, которая в их представлении сводилась к зубрежке пяти книг конфуцианского канона. Большинство также знало наизусть официальные комментарии Чжу Си, которые считались единственно верной интерпретацией конфуцианских истин. Они не могли сочинить хороших стихов, и их подготовка к экзаменам на ученую степень оставалась фрагментарной, а древний стиль багувэнь, который они изучали, настолько схоластичен, что они неспособны были написать ни сносный газетный репортаж, ни даже простейшую рекламную заметку. Тут они заметно уступали опытным бизнесменам. Однако влиянием этих людей в обществе не следовало пренебрегать: у них было классовое сознание, классовая организация и классовая идеология. Ниже я привожу отрывок из статьи «Студенты», которую написал Гу Яньу в начале цинской династии:

Должно быть, насчитывается до полумиллиона таких студентов в трехстах уездах. Они занимаются подготовкой сочинений к экзаменам, и ни один из