– Вы получили шелковый цветок, который я вам посылал? – спросил Уилл.

– Ах, неужели он был от вас? – притворилась Анна удивленной, хотя прекрасно знала, по чьему желанию цветок был оставлен в ее спальне.

– Он называется «французский фенхель», – сообщил ей Комптон, вытирая пальцы о висевшую на его плече салфетку. – Все французское снова в моде.

Анна засунула в рот дольку апельсина, избавляя себя от необходимости отвечать. Апельсины тоже были в моде. Зная пристрастие Анны к их вкусу, Джордж закупил двести штук этих плодов прямо с недавно прибывшего из Испании корабля. Их доставили в Гринвич вместе с пятьюдесятью плодами айвы, упакованными в ящик для сахара.

Женщина обернулась к мужу, намереваясь прилюдно поблагодарить его за подарок, но, когда увидела выражение его лица, слова застряли у нее в горле. Джордж был в бешенстве.

– В чем дело? – спросила она его шепотом.

Он лишь покачал головой.

– Поговорим позже.

– Как скажешь.

Анна была рада, когда пришло время вести жениха и невесту в опочивальню, где им предстояло провести свою первую брачную ночь. Празднование вскоре должно было завершиться. Она сможет увести своего мужа и заставить его объяснить ей, почему он после стольких лет вдруг снова воспылал ревностью к Уиллу Комптону.

Но до того ей, похоже, не удастся избавиться от Комптона. Уилл остался даже тогда, когда остальные увели молодого Кэйри, чтобы снять с него свадебные наряды. То, что Джордж также не пошел вместе со всеми, казалось, его совсем не стесняло.

– Рассказать вам секрет?

Комптон не стал дожидаться ответа.

– Мэри Болейн выдали замуж по одной-единственной причине – она новая любовница короля, и он не хочет, чтобы при дворе появилась еще одна незамужняя фрейлина с ребенком на руках.

При дворе уже не было тайной то, что давняя любовница короля Генриха, Бэсс Блаунт, родила ребенка, прежде чем ее успели выдать замуж за наследника лорда Тэлбоя. Король признал мальчика своим сыном и объявил, что его будут звать Генрихом Фитцроем.

– Полагаю, вы знаете о таких вещах, Уилл, – протяжно произнес Джордж, – поскольку именно вам король поручает приводить в его тайные покои невинных жертв.

– Едва ли они невинны, – ответил Уилл, рассмеявшись. – Из надежного источника мне известно, что госпожа Мэри подпустила к себе короля Франции до того, как отец забрал ее из свиты королевы Клод и привез назад в Англию.

– Какие ужасные вещи вы говорите! – возмутилась Анна.

Мэри была совсем еще девочкой, когда впервые отправилась во Францию с сестрой короля. Она осталась в услужении у новой французской королевы по той причине, что ее отец, Том Болейн, служил послом короля Генриха при французском дворе. Вторая дочь Болейнов, Нэн, по-прежнему была фрейлиной у королевы Клод, что делало для Анны еще менее правдоподобным то, что Мэри могла сойтись с королем Франциском.

– Говорят, король Франции переспал со всеми придворными дамами, – сообщил ей Уилл.

– Так же, как, говорят, король Генрих переспал со всеми своими? – спросил Джордж.

Уилл рассмеялся. Анна – нет. Невозможно было не заметить сходства между интересом короля к Мэри Болейн и его желанием, десять лет назад, затащить в постель молодую жену Джорджа Гастингса. Анне не хотелось вспоминать то время, не желала она и напоминать о нем своему супругу.

Брачная церемония шла своим чередом, и Анне, Джорджу и Уиллу пришлось присоединиться к остальным гостям, чтобы стать свидетелями того, как с леди Мэри будет снята подвязка и будут брошены ее чулки. При первой же возможности Анна оставила придворных и вернулась в свои апартаменты. Она налила себе чашу хереса и, подкрепив силы, принялась ждать Джорджа. Ее встревожило то, что его рассердили замечания Уилла. Прошло уже много лет с тех пор, как их соперничество принимало подобные формы. Что-то изменилось, и Анна намеревалась выяснить, что именно.

Когда Джордж вошел в комнату, вид у него был усталый. Он принял от Анны предложенный кубок с хересом и, отхлебывая, стал наблюдать поверх него за ней.

– Я должен перед тобой извиниться, любовь моя.

Испытывая невыразимое облегчение, Анна поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Ее ладонь задержалась у него на груди, ощущая вселяющее спокойствие ровное биение его сердца.

– Что тебя так встревожило, Джордж? Почему ты разозлился?

– Не что, а кто. Кардинал, как всегда, сеет распри.

– И что он сказал?

Анна не отрываясь смотрела ему прямо в глаза, желая все от него узнать.

– Он в последнее время неоднократно намекал на то, что вы с Комптоном любовники. Каждый раз я отвечал ему, что это не так, но он утверждал, что слухи не прекращаются.

– Кардинал лжет. Разжигает вражду по каким-то одному ему ведомым причинам. Ты должен верить мне, Джордж. Прошли годы с тех пор, как в моих отношениях с Уиллом Комптоном было что-то большее, чем легкомысленный флирт. И ты сам знаешь, как мало оснований было для скандала, пока не вмешался мой брат.

Анна ощутила приступ раскаяния, обращая мысли Джорджа ко времени, предшествующему ее ссылке в обитель Литтлмор. Ей хотелось притвориться, обмануть прежде всего саму себя, что случившегося в Вайне и происходившего потом в течение нескольких месяцев никогда не было. Джордж слишком много для нее значил, чтобы признаться ему в супружеской измене. Анна намеревалась унести свою тайну с собой в могилу.

Поместье Роуз, Лондон, 10 мая 1520 года

Через шесть месяцев после происшествия с Уильямом Балмером герцог Букингем, казалось, снова вернул себе благосклонность короля. Новых обвинений в незаконном содержании прислуги против него не выдвигали, и герцог больше не говорил об убийстве короля и не упоминал о монахе из Хинтона в присутствии своей любовницы. Мадж уже начинала надеяться, что ее страхи не имеют под собой оснований.

После утреннего посещения лондонских магазинов она вернулась в поместье Роуз и застала герцога расхаживающим по галерее в обществе Чарльза Найветта. В этом не было ничего необычного, но почему-то звук их приглушенных голосов ее насторожил. Мадж отставила свою корзину, но затем замерла в нерешительности. Зная, что герцог не одобрит ее вмешательства, она прокралась на галерею с заднего входа и стала слушать, удобно спрятавшись за гобеленом.

– Я слышал кое-что из того, о чем говорят в Лондоне, – сказал герцог, подходя ближе к тому месту, где пряталась Мадж. – Но мне нужно знать, что думают люди о намерении короля отправиться в Кале.

Он заговорил о предстоящем визите Генриха в сопровождении большей части придворных к королю Франции. Намечались грандиозные торжества: почти две недели турниров и пиров. Герцогиня Элеонор должна появиться со дня на день в Лондоне, чтобы присоединиться к свите королевы. Мадж тоже должна была ехать как одна из четырех фрейлин герцогини, но Эдвард уже несколько месяцев возмущался дороговизной этой затеи. Стоимость одежды и конской сбруи, а также транспортировки всего этого вместе с провизией через Па-де-Кале составляла гигантскую сумму, особенно если учитывать то, что Эдвард сделал все возможное, чтобы пышностью своей свиты затмить всех прочих.