Надеюсь что добежит быстро. Сам же бегу в противоположную сторону. Там тоже недостроенный дом и можно легко затеряться на стройплощадке. Не успел сделать и пяти шагов, как, из-за стопок штакетника, мне, прямо под ноги, влетает паренёк в рабочей одежде.

На ногах удержался, но время потерял, пока восстанавливал равновесие. Ну что же? Убежать не удалось. Значит приступаем к плану «Б». Он прост по своей сути и лёгок до безобразия — прорваться сквозь этих балбесов и убежать. Драться с озабоченными не входит в мои планы. Но план хорош, до того момента пока не начнёшь его воплощать. Так и сейчас получилось. Любитель хватать прохожих за ноги видя, что я готов что-то предпринять, извернулся как кошка и прыгнул из положения лёжа. Теперь уже хватая меня за пояс. Вцепился как клещ. Мне пришлось сбивать захват, стуча ему по его дурной голове. Ну и пару раз пнул ногой, куда смог достать — в основном по копытам, чтобы не брыкался. Пока я занимался этим благородным делом, подбежали остальные любители подраться. То чего опасался, всё-таки произошло.

Отвлёкся на секунду, чтобы посмотреть как дела у Маши. Вроде убежала. И тут же, весь мир засиял множеством звёзд. А голова просто взорвалась болью, от удара в лоб, прямо над правым глазом. Пропустил удар. Чёрт!

Опять стараюсь сохранить равновесие. Делаю раскачку из стороны в сторону. Выпрямляюсь. Уворачиваюсь. Правый глаз почти закрыт, пока от боли, потом опухнет, конечно, но когда это будет. Поэтому смотрю только левым. Пропускаю удары. Спасает неорганизованность нападения. Им бы по-одиночке с разных сторон, а они все вместе. Вот и не выходит у них ничего. Опять пропустил. Пока по рукам и вскользь по телу. В голове, только одна мысль — не упасть! Забьют нафиг! И фамилии не спросят.

Долго так продолжаться не может. Понимаю, что сил у этого тела почти не осталось. Слишком много лишних движений и полный желудок. Делаю последнее, что возможно в моей ситуации. Хватаю одного кренделя и, как в вольной борьбе, беру его в крестовый захват. Теперь у меня лишняя точка опоры. Но и стоять нельзя — это всё-таки не борцовский ковёр. Двигаюсь в бок по кругу. Двигаюсь. Голову прячу, прижимаясь к груди противника. Мысль только одна — не падать. Двигаться! Устоять на ногах!

В какой-то момент, удары перестали сыпаться со всех сторон. Послышались возмущённые крики и глухие удары. Тело, за которое я держался, начало заваливаться вбок. Отпускаю руки и даю этому балбесу сползти на землю. Чьи-то руки подхватывает меня.

— Я не упал! — кое-как, тихо рычу в пространство.

— Молодец Вилор! — слышу, но не вижу кто сказал.

Мне помогают дойти до скамейки. Один глаз вроде бы видит. Второй точно закрыт из-за набухающей гематомы. В голове звон и какой-то гудёж. Как бы не сотряс схлопотал.

— Они неожиданно напали, — сквозь шум в ушах, слышу знакомый голос своей наставницы, — мы после обеда сидели отдыхали на лавочке. Я вообще ничего не видела. Вилор вдруг вскочил и кричит: — «Маша, я их отвлеку, а ты беги на стройку», я и побежала. Кто такие и чего они не поделили?

— Одного-то мы все знаем, — с угрозой в голосе сказал, скорее всего бригадир Шкато, очень узнаваемый говорок, — и это точно наш подсобник Феликс. Он практику здесь месяц назад проходил, от строительного техникума. Потом остался подработать до начала сессии. Чего это они с Тихим сцепились? Не пойму.

— И я не понимаю, — опять влезла в разговор Бартолье, — ни на минуту, его одного оставить нельзя. Обязательно влезет в какую-нибудь передрягу. Вот и тут! Пять минут не прошло, а он уже с синяками! И спросить не у кого. Этот подсобник быстро бегает. Утёк хулиган.

Тут-то всё и срослось в этой непонятной истории. Хоть и шумело в голове, но мыслить-то я не перестал. Этот гад Феликс узнал меня. Наверное он участвовал в погоне за мной. Это — когда я скрылся на проходной пивзавода. А узнав, банально слил своим друзьям по «Монетному двору». То-то меня не покидало чувство чужого взгляда. Он выжидал, а скорее просто ждал обеда и одновременно, незаметно наблюдал за мной. Я узнал одного из напавших, за несколько секунд, до драки. Его имени я не знаю — некогда было спрашивать в тот раз, но это тот, кому прилетело сумкой по горбу. Резкий пацанчик. Но, мне почему-то стало смешно. Я как бы посмотрел на, мою драку со стороны. Непонятно откуда пришла ассоциация с известной, в той жизни, песней: — «И эта акула узнала, что значит румяные парни из нашей ремонтной бригады». Только парни из строительной бригады, а не с ремонтной и не акула, а малолетние хулиганы. Лезет всякая фигня в голову, а там и так не всё хорошо. Слава богу или кому там ещё, но вроде бы отпускает понемногу. Тёмные круги перед глазами как бы пропали. Да и отдышался неплохо за это время. К тому же свежий воздух вокруг и нормальная экология. Полегчало.

Суета вокруг меня становилась всё шумнее и многочисленнее. Народ прибывал и прибывал. На соседней лавочке выступал Семён Семёнович Шкато. Он успокаивал всех и просил разойтись по рабочим местам. Наконец, устав голосить просто так, сдался и выложил краткую версию произошедшего. Но, перед этим, предупредил всех, что обеденный перерыв вообще-то заканчивается и все обсуждения будут во время работы. «Ибо нехрен впустую языком молоть, когда можно молоть и работать! Дом сам не построится!» — примерно так и сказал.

В это время, надо мной хлопотала вся женская часть коллектива, с различными строительными специальностями. Слава коммунистическим вождям: всем сразу и поодиночке — после обследования выяснилось, что тело моё почти не пострадало. Синяки, ушибы и ссадины — это всё есть или появятся скоро. Зато, сильных рассечений удалось избежать. И самое главное это мой нос; он совершенно не пострадал. Как и уши; им в этот раз, почти не досталось. Чутка и вскользь — это ведь не считается? Короче, когда меня осмотрели и оттёрли от пыли, а заодно смыли водой всю грязь, то оказалось, что я легко отделался. А то, что голова болит и гудит, я никому не скажу. Зачем? Ещё в больницу упекут, для обследования и лечения. А оно мне надо? Хотя, если положат в клинике рядом с Катериной, на соседних кроватях, то я согласен. Будет под моим присмотром, а то обязательно что-нибудь учудит со своей гиперактивной ответственностью. Теперь, буду светить фонарём заплывшего глаза и