хотя по их постам этого не скажешь

и все же это ее отрезвило

она решила, что вечером не пойдет на Набережную к братанам и корешам, для которых была своей, они жили от прихода до прихода в окружении шелудивых псов, подворовывали и распугивали обычных граждан, направлявшихся в ближайший ресторан или бар

родители по случаю праздника уехали на Майорку, брат Марк оттягивался в лагере «Америка» (где ж еще)

а у Меган началась ломка: она выключила телефон, смотрела родительские видео, чтобы хоть немного отвлечься, по нескольку раз в день принимала душ, чтобы смыть выделения вонючих токсинов, промывала желудок водой, ее трясло, расчесывала себя до крови, воображая, что в нее впиваются сотни муравьев, принимала сильные средства, чтобы снять головную боль, но не довести до летального исхода

на девятый день она уснула и проспала до утра (аллилуйя) впервые за много месяцев

и проснулась

словно заново

родившейся

в день своего восемнадцатилетия Меган зашла в «Тату твоей мечты» на Нельсон-стрит, где стены увешаны фотографиями татуировок в таких местах, какие даже трудно себе вообразить (и в невообразимых)

в кармане джинсов лежали полученные на день рождения деньги, предназначенные Рексу, лысому мастеру, который на своем голом затылке сделал татуированную версию (помоложе и покрасивее) самого себя

она пришла за дизайном, который бы отражал историю ее жизни – языки пламени, показывающие, что она сгорает в адском огне

в ответ услышала: твои бурные подростковые чувства пройдут, а тату останется, ты этого хочешь?

хотелось огрызнуться «не учи меня жить», но она вовремя напомнила себе, что в ближайшие часы этот человек будет скоблить ей кожу электроиглой

ее боль постепенно трансформировалась в чертов боди-арт

который покажет миру, насколько она им недовольна,

и наверняка взбесит ее родителей

еще как взбесил

стоило ей только продемонстрировать руку в свежих татуировках

как мать

приготовившая праздничный стол из куриного пирога, чипсов, горохового пюре, разных безделиц, торта и свечек

сдернула со стола свою лучшую скатерть в драматическом порыве

и все это оказалось на полу, разлетелось на множество осколков

отец пригрозил вышвырнуть ее из дома за обиду, нанесенную родной матери

в ответ она прокричала, что это ей нанесли обиду, это ее день рождения, а они его испортили, после чего в таком же драматическом порыве убежала из дома без денег и ключей

но позже вернулась и попросилась обратно

ее впустили

со всеми извинениями

показными, как показала жизнь

мать никак не могла смириться с татуировками, символизировавшими, как она считала, закат дочери как нормального человека

и Меган пришла к выводу, что никогда не найдет себя, пока живет с родителями

она стащила вниз по лестнице мешок для мусора, заполненный своими вещами, и отказалась как от предложения отца отвезти ее, куда она скажет, так и от уговоров матери остаться – мы все решим, мы же тебя любим, Меган, правда, любим, давай сядем и поговорим

маловато и поздновато, прозвучало в ответ (это выражение она где-то подслушала)

Меган поселилась в хостеле вместе с другими тинейджерами

с намерением строить жизнь

не по указке

родителей

первые часы в своей независимой республике она провела, глядя в окно на квадрат чистого неба

полностью в ее распоряжении

в последующие месяцы она снимала слой за слоем все, что было ей навязано, готовя почву для нового «я»

может, ей следовало родиться мужчиной? женщиной она себя точно не ощущала

не в этом ли все ее проблемы?

она приходила домой с работы и слышала, как за тонкими перегородками веселится молодежь

что лишь усугубляло ее сиротство

но она понимала: именно это ей и требуется

одиночество

чтобы зафиксировать свои ощущения

быть глухой ко всем звукам, кроме тех, что доносятся изнутри

она концентрировала внимание на концертине собственного дыхания, и это было похоже на медитацию

мгновения? минуты?

на короткое время

она обретала

мир в душе

но этого хватало, чтобы обдумать следующий шаг

прошерстить интернет, содержащий ответ на все вопросы

пока она лежит на своей односпальной кровати в знобкие предутренние часы в утепленном спальном мешке, освещенная экраном лэптопа

она находила прибежище в чатах с такими же озлобленными юными изгоями, как она, открыла для себя мир трансов и вступила с ними в переписку

как-то ляпнула не то, и в ответ ей прилетело от некой Биби: еще кто-нибудь перепутает транссексуала с трансгендером и получит от меня по сусалам, ей-бо! невежество мы здесь не потерпим, дорогуша, трансгендер становится транссексуалом только после медицинской операции, усекла?

усекла

вот и отлично

Меган ходила по тонкому льду, рискуя наступить на скрытую мину, она действительно не понимала, разве «мужское» и «женское» это не две данности, отлитые в граните?

ошибаешься, был ей ответ от Биби, половая принадлежность – это социальная конструкция, да, человек рождается мужчиной или женщиной, но концепции «мужского» и «женского» выдуманы обществом, ни то ни другое не является врожденным, понятно?

не совсем

да это же начальный курс по феминизму, ты что, Меган, вчера родилась? в облаках витала?

похоже, что так, жила на планете Мама-Папа, а ты, кстати, не кусайся, мне же интересно

да ты у нас чувствительная, ладно, буду гладить тебя по шерстке, а ты проведи серьезную домашнюю работу

оказалось, феминизм сейчас – массовое движение, и как это прошло мимо нее?

Меган вспомнила мать, осуждавшую феминисток, – они мужененавистницы, а я люблю мужчин, мне нравится быть домохозяйкой, и я люблю твоего отца, как же я могу быть феминисткой?

отец при этом кивал и мог добавить: ты же видела ее реакцию, когда я пытался повесить белье для просушки или застелить постель

Меган написала Биби, что феминистки это те же мужененавистницы, и, только поставив точку, поняла, что никогда на эту тему не задумывалась