Взгляд г-на Бонасье был затравленным – вполне возможно,истерзанный трусливыми и тревожными ожиданиями, он и в своем квартирантеподозревал шпиона кардинала. Он невольно прижал правую руку к груди – где, подкамзолом, надо полагать, и покоилось злосчастное письмо.

– Да вот, знаете ли, неотложные дела… – свымученной улыбкой пробормотал он.

– В вечернюю пору? – деланно изумилсяд’Артаньян. – А не намерены ли вы… ах, шалунишка! Это при красавице-жене,которую вы так редко видите? Ничего, можете быть спокойны, я вас не выдам!Гвардейцы короля прекрасно понимают такие вещи!

– Право, вы ошибаетесь…

– Черт возьми, но какие могут быть дела вечерней порой?Что до меня, то я честно готов признаться всему свету, что отправляюсьразвлекаться. Да-да, вот именно! Сначала загляну на улицу Кассет, а уж потом…

Неожиданно услышав неотрывно связанное с его вечнымистрахами название улицы, несчастный галантерейщик вздрогнул так, что это неукрылось бы и от менее внимательного наблюдателя, что говорит о д’Артаньяне сего рысьим взором… Убедившись, что птичка сама идет в силки, гасконецбезмятежно повторил:

– Ну да, на улицу Кассет, к моему знакомому… Там живетАрамис.

– Мушкетер короля? – вырвалось у Бонасье.

– Совершенно верно.

– Вы с ним знакомы, сударь?

– Ну разумеется, – ответил д’Артаньянпреспокойно. – Мы с ним довольно тесно знакомы, мы даже ходим в однукнижную лавку…

Самое смешное, что во всем им сказанном не было пока что нислова неправды. "Ну, давай, черт тебя подери! – мысленно поторопил д’Артаньянсобеседника. – Удочка закинута, аппетитная приманка на крючке, хватайже!"

И с радостью услышал робкий голос Бонасье:

– Сударь, не будет ли с моей стороны неуместным проситьвас о небольшом одолжении, о сущем пустяке…

– Что за вопрос! – воскликнул д’Артаньян. –Конечно, любезный хозяин! Коли уж я пользуюсь вашим гостеприимством…

– Не согласились бы вы передать господину Арамисуписьмецо? Вот оно, у меня с собой…

– В самом деле, сущий пустяк! – бодро заверилд’Артаньян. – Ну конечно же! Не впервые. Совершенно пустяковое одолжение,почему бы и не порадеть такому человеку, как вы… Давайте.

– Вот, сударь… Только, я вас умоляю, никому об этом неговорите… Понимаете, одна дама, написавшая это письмо, не желала бы огласки…

Д’Артаньян серьезнейшим тоном сказал:

– Клянусь честью дворянина, любезный Бонасье, что я ниединым словечком не упомяну об этом письме ни единому человеку на свете! И отом, кто его отнес, умолчу!

Совесть у него была спокойна – эту клятву он собиралсяисполнять самым добросовестным образом, поскольку это отвечало в первую очередьего собственным планам…

– Ах вы, хитрец! – воскликнул он, шутливо грозядомохозяину пальцем. – Вы в свободное время еще и подрабатываете тем, чтослужите письмоносцем у знатных дам…

– О сударь… – ответил Бонасье, почувствовавшийявное облегчение, когда страшный конверт исчез в кармане д’Артаньяна. –Маленькие люди вроде меня, экономные и расчетливые, не должны пренебрегатьлюбыми побочными заработками… В самом деле, мне обещали несколько ливров задоставку… но у меня обострилась подагра, и ходьба причиняет невыразимую боль…Душевно благодарю вас…

– Не стоит, не стоит! – радушно воскликнулд’Артаньян и преспокойно удалился в сторону улицы Кассет.

Однако, оказавшись за углом, вне поля зрения застывшего вворотах галантерейщика, он изменил направление и зашагал в сторону улицыВожирар…

Остановившись, оглядевшись и убедившись в отсутствиинескромных глаз, он тихо повторил себе под нос запомнившуюся строчку из письмагерцогини:

– И мы наконец-то увидим друг друга после столь долгойзаочной переписки… Черт побери, очень похоже, господин Арамис, и вы,очаровательная герцогиня, что вы так и не сталкивались лицом к лицу, аследовательно – или эрго, как выразился бы мой ученый латыни слуга, – выне знаете друг друга… Вот и прекрасно! Позвольте уж выкинуть с вами веселуюшутку! Это будет забавная шутка, разрази меня гром со всеми потрохами! Вы,герцогиня, никак не невинная девушка, а значит, совесть моя чиста – вполне вдухе "Декамерона"…

И он уверенными шагами направился к цели со всейбеззаботностью гасконской юности, не подозревая, что его судьба меняется вовсеуж бесповоротно…

К дому на улице Вожирар д’Артаньян подошел, когда доназначенных девяти часов оставалось еще изрядно времени, – но тут уж онничего не мог с собой поделать, сжигаемый азартом и нетерпением. Теперь, когдаон знал, что загадочная молодая дама была на деле герцогиней де Шеврез, онпонимал, что этот крохотный домик на Вожирар был, конечно же, всего лишь уютнымгнездышком для потаенных встреч, – мимо настоящего дома де Шеврезов он досих пор проходил не единожды, и тот роскошный особняк не имел ничего общего скурятником, притаившимся в тупичке…

Уже взявшись за дверной молоток, он подумал: "Чертпобери, что, если у нее превосходная память и она меня моментально узнает? Ну ичто? Не убьет же меня ее челядь, а если попробует, шпага с кинжалом наготове.Не побежит же она жаловаться королю на то, что вместо одного любовника под еголичиной пробрался другой? Его величество не одобряет нарушения супружескойверности, кто бы ни был в том замечен… Решено!"

И он, словно бросаясь навстречу неприятельским клинкам,заколотил молотком в дверь.

Появился мрачный слуга, сразу видно, одержимый подозрениямиво враждебных замыслах касательно всего мира и всех его обитателей. Придерживаядверь рукой, он осведомился:

– Что вам угодно, сударь?

– Я пришел к даме, написавшей мне это письмо, –сказал д’Артаньян, показав конверт.

Во взгляде слуги что-то самую малость изменилось к лучшему:

– И ваше имя?

– Арамис, – невозмутимо ответил д’Артаньян.

– Прошу вас, – посторонился слуга.

Д’Артаньян протиснулся в дверь, стараясь на всякий случай неповорачиваться к унылому церберу спиной. Слуга старательно запер дверь, гремямногочисленными цепями и засовами, после чего, почтительно шагая впереди сзажженным светильником, проводил д’Артаньяна в небольшую гостиную. Поставилсветильник на стол и удалился со словами:

– Уж не посетуйте, придется вам немного обождать,сударь, вы явились задолго до назначенного времени…

Оставшись один, д’Артаньян первым делом проверил, легко ливыходит из ножен кинжал и удобно ли висит на боку шпага, – когда имеешьдело с герцогиней де Шеврез, одержимой очередной интригой, предосторожностьотнюдь не лишняя… Он прошелся вдоль стен – но нигде не заметил ни притаившихсязлодеев, ни потайных дверей.