– И по отношению к тебе я не был ни терпеливым, ни добрым.

– Нет, был.

Кин тогда не знал, что они братья. У него был один брат, с которым он вместе вырос, и в их отношениях не было сложностей и помех.

Кин оказался лучше, чем Виктор мог ожидать.

– Кстати, а что ты сказал нашей сводной сестре? – поинтересовался Кин.

– Я посоветовал ей вести себя как леди, – сказал Виктор, потом прошелся по комнате и взял книгу, которую читала Лидия. Разговор о Маргарет или об отношениях с Кином был для него менее болезненным. – Почему ты спрашиваешь?

– Она меня благодарила, а потом и Бедфорд рассыпался в благодарностях. Вероятно, ты сказал нечто большее.

Виктор пожал плечами.

Кин взглянул на книгу, потом пристально посмотрел на Виктора.

– Ты плохо слушаешь меня. Я действительно советовал тебе заняться любовью с Лидией, но я также говорил, что тебе нужно жениться на ней.

– Не проси меня погубить еще одну женщину. Мэри-Фрэнсис погибла по моей вине. Я не оставил ей другого выхода, кроме смерти.

Страшная картина, когда его жена снова бросилась в бушующее пламя, до сих пор преследовала его.

– Мэри-Фрэнсис была безумна, – передернул плечами Кин.

– Нет, пока не вышла за меня замуж. – Он потер шрам на лбу. Мрак окутал его душу. Он не мог простить себя за то, что совершил. – Ей пришлось пережить нечто ужасное, а я принуждал ее… Черт… Всякий раз, когда ей удавалось обрести здравый смысл, я снова ввергал ее в пучину безумия.

Взяв Виктора за руку, Кин усадил его на софу. Налив бренди, Кин присел на корточки и протянул бокал брату.

– Объясни, что произошло.

– Какой в этом смысл? Дело сделано.

– Расскажи мне, что случилось.

Глубоко вздохнув, Виктор пересказал Кину то, что узнал от Шеридана. Когда Мэри-Фрэнсис была совсем юной, на нее напал насильник. Боялись, что она умрет после жесткого нападения. Она выжила, но не могла иметь детей.

Ей невыносима была даже сама физическая близость, ведущая к зачатию. Теперь Виктор знал почему.

Мать Мэри-Фрэнсис не довольствовалась приговором насильнику. Она проникла к нему в камеру и отравила его. Теперь она отбывала срок за убийство.

Виктор не знал ничего, кроме страхов Мэри-Фрэнсис. Он потратил годы, чтобы завоевать ее доверие и любовь, и потом попытался убедить ее завести детей. Но Мэри-Фрэнсис знала, что для нее это невозможно, даже если она сумеет перенести интимную близость. Всякий раз, когда об этом заходила речь, она впадала в безумие.

– Ей нужно было все тебе рассказать. – Кин сел на софу и обнял Виктора за плечи.

– Не думаю, что она смогла бы это сделать. Она боялась, что я разведусь с ней из-за того, что она не может иметь детей.

Виктор наклонился вперед. Ему показалось, что боль немного отступила. Или он так опустошен, что уже не способен ничего чувствовать?

– Значит, она совершенно тебя не знала. Виктор залпом осушил бокал.

– У Лидии нет такого страшного прошлого, – заметил Кин.

Виктор поднялся и зашагал по комнате.

– Значит, случится еще что-нибудь. Я ее погублю. Видно, я унаследовал этот роковой дар от отца. Я повторяю его судьбу.

– Ты совсем не похож на нашего папашу. Я на него похожу больше, чем ты. Именно я унаследовал его безжалостность и жестокость. Тебе же Присущи достоинство и верность, заставляющие меня устыдиться. Ты приложил массу усилий, чтобы собрать нас вместе. – Кин поднял бокал и выпил его до дна.

«Потому что вы мои единственные родственники», – подумал Виктор. Если не считать отца Мэри-Фрэнсис, который по-прежнему относился к нему как к сыну, что вызывало в нем жгучий стыд. Ведь это настойчивость Виктора заставила Мэри-Фрэнсис выбрать смерть в огне. Если бы он не требовал, чтобы она стала ему настоящей женой… Но он это делал.

– Это ничего не меняет, – наконец ответил он Кину. – Для Лидии быть рядом со мной – значит подвергать свою жизнь опасности. Я это знаю. И не переживу, если все снова повторится. Лидия сильная. Без меня ей будет лучше.

Кин медленно покачал головой.

– Именно отказавшись поступить должным образом, ты и погубишь ее.

Он поступит должным образом. Он даст ей свободу, чтобы она могла найти свое счастье.

Услышав вырвавшийся у нее стон, Хелена не поверила собственным ушам. Ошеломляющий восторг сменился паникой.

Тревор не терял времени даром.

С опозданием она поняла, что, собственно, ничто не удерживало ее у кроватного столбика. Никогда в жизни она не предполагала, что окажется в таком положении.

– Тревор, – прошептала Хелена, пытаясь сесть, – ты должен остановиться.

Положив свою большую руку ей на грудь, он снова опустил Хелену на кровать.

– Ложись и успокойся. Ты же заперла дверь.

Тревор снова вернулся к своему занятию. Его совершенно не волновало, что их застанут. Апочему, собственно, он должен беспокоиться? Это она раздета донага, а не он. К тому же он не мог оказаться в спальне Хелены без ее согласия.

Господи, когда Тревор сказал, что хочет целовать ее всю, она не думала, что его слова надо понимать буквально.

Хелена хотела, чтобы он остановился. И в то же время мечтала, чтобы он продолжал. Уткнувшись лицом в подушку, она старалась заглушить стоны. А потом утратила всякий контроль над собой, словно в ней распрямилась какая-то давно сжатая тугая пружина. Напряжение исчезло, она покачивалась на волнах наслаждения, которое, как прибой, вновь и вновь накатывало на нее. Хелена всхлипнула. Облегчение, восторг и отчаянное безрассудство смешались в этом звуке. Тревор сделал ей подарок, который нельзя купить за все золото мира. Она Просто светилась от счастья, сердце готово было выскочить у нее из груди.

Силы небесные! Значит, она способна на страсть, и все это благодаря Тревору. Никому другому она не могла бы открыться с таким доверием и подарить свое сердце.

Тревор сел рядом и обнял ее.

– Ну что, всю подушку искусала?

Хелена отбросила подушку и уткнулась лицом в его рубашку. Он гладил ее по волосам, а она думала, что будет дальше. Она столько успела испытать, ее силы исчерпаны, а Тревор все еще полностью одет. Разве она не для того привела его сюда, чтобы он занялся с ней любовью? Хелена считала, что она лишь доставит удовольствие Тревору. Она не верила, что сама способна испытать наслаждение.

Хелена положила руки ему на грудь, упиваясь его мощью. Вспомнив их встречу в парке, она скользнула рукой к поясу его бриджей, потом ниже и провела пальцами по напрягшемуся мужскому естеству.