«Ты читаешь «балалайку» Мортенса?»

– Да, но машинисты «Иглы» следят за ней слишком пристально, чтобы можно было что-то понять: сигнал кодированный, и код меняется столь часто, что я не успеваю понять больше двух-трех слов за раз.

«С кем он на связи?»

– Несколько раз беседовал с «Иглой» и два вызова из… – Лиса на мгновение запнулась, судя по всему, выискивая сложный и запутанный путь входящего на «балалайку» директора СБА сигнала, – Фадеев-тауэра.

«Фадеев-тауэр?!»

– Да. Ошибки нет, точность данных сто процентов.

Активность в Фадеев-тауэре не входила в планы Бойда.

«Науком?»

– Больше некому.

«Лиса, милая, выключи электричество в Замке. Ты ведь можешь это сделать?»

– На три секунды: у них стоит автономный резервный генератор. Я могу создать задержку запуска дизеля, но больше трех секунд не позволит устройство контура.

«Этого хватит. Я надеюсь. Через пятнадцать секунд».

– Хорошо. Время пошло.

– Господа! – обратился Бойд к оставшимся за столом верхолазам и заместителям Мортенса. Люди, начавшие обсуждать свои дела столь открыто, будто Шотландца вообще не было в комнате, от неожиданности вздрогнули и одновременно повернулись в сторону человека в килте. – Похоже, вы не осознаете всей сложности ситуации, в которую попали. Поэтому мне придется продемонстрировать наши возможности.

– Что вы можете нам показать? Вы же… – начал седой китаец с выражением явного отвращения на лице, но осекся.

Именно в этот момент в зале погас свет. Не только лампы, выключилось все – черный коммуникатор на стене, экраны компьютеров. На три секунды, как и обещала Лиса, отключилась даже связь, и «балалайки» всех собравшихся здесь, включая Бойда, выдали на глазные наноэкраны своих хозяев сообщение об отсутствии сигнала сети.

А когда свет включился снова, после того как резервный генератор Замка завелся, отправив в небо призрачную струйку серого дыма, в зале для совещаний было тихо, как в гробу. Только едва слышимое на самой границе восприятия тарахтение дизеля доносилось через толстое пуленепробиваемое стекло.

– Надеюсь, теперь вы будете слушать то, что я говорю, более внимательно, – поднявшись во весь свой немалый рост и нависнув над сидящими в креслах верхолазами, словно великан над гномами, сказал Бойд. – Сейчас я позову директора Мортенса, и мы продолжим совещание.

«Лиса, ты можешь заблокировать «балалайку» Мортенса и прислать ему вызов от моего имени?»

– Вне всякого сомнения.

Бойд не видел свою машинистку, но по голосу понял, что она довольно улыбается.

В дверях появился Мортенс. Один, без Коймана. Вид директор имел растерянный, глаза бегали из стороны в сторону, будто он пытался найти какого-нибудь демона в складках древних портьер на окнах.

– Присоединяйтесь к нам, господин Мортенс, – Бойд жестом пригласил директора занять свое место за столом. – Мы все здесь ждем только вас.

Койман, если ему интересно, пускай придет сам.

– Мне надоело спрашивать и объяснять, – тоном, не терпящим возражений, сообщил Бойд. – С сего момента власть в Анклаве переходит ко мне и моему клану. Прошу вас, господин Мортенс, объявить об этом публично.

– С чего бы, Бойд? – задал вопрос директор СБА, но голос его уже не звучал столь уверенно, как несколькими минутами ранее.

Шотландец решил, что правильней и эффективней будет оставить риторическое замечание Мортенса без внимания.

– Нам, – Бойд обвел глазами собравшихся за столом людей, – необходимо выработать решение, которое позволит двигаться Анклаву дальше. В правильном направлении. Нам необходимо остановить назревающий кризис. Для этого я предлагаю реформировать производство пищевых ресурсов, открыть границы Анклава и начать претворять в жизнь экспансивную политику, направленную на слияние с регионами, окружающими Эдинбург. Мы можем построить свое шо… – Бойд закашлялся, выбросив из речи слово, которое так туда и просилось: среди сидящих за столом не было ни одного шотландца, и напирать на национальный вопрос совершенно не стоило, – независимое государство, которое будет успешно сосуществовать и конкурировать с захиревшим Британским халифатом. И…

Один из верхолазов – Бойд не знал его имени – поднял руку, прося слова. Это хорошо, они уже начинают воспринимать его, как имеющего право голоса. Шотландец учтиво кивнул.

– Я полагаю, и Британский халифат, и Европейский Исламский Союз вряд ли устроит подобная позиция Эдинбурга. Мы маленькая территория, выживающая за счет поставок электроэнергии и продовольствия со стороны большого соседа. Большого и территориально, и населением. Что мы сможем им противопоставить?!

В зале зашумели, стали слышны нелестные отзывы о речи Бойда, среди которых наиболее часто мелькали слова «бред», «сумасбродство» и «полная чушь». Мортенс, присев на подоконник высокого окна, в общей перепалке не участвовал. Уголки его губ слегка приподнялись в надменной улыбке, но никаких возражений он не высказывал. Смирился с поражением или вынашивает планы страшной мести? Возможно, и то и другое.

– Британский халифат, можно сказать, существует почти исключительно на бумаге, – перекрикивая шум, сказал Бойд. – Весь юг Английского эмирата представляет собой огромный «карман». Кто там живет и как – да и вообще, остались ли в районе, где был Ланданабад, люди, – до сих пор неизвестно. Реальную силу может представлять только Шотландский эмират. Скажите, кто-нибудь из вас был в Глазго после Катастрофы?

Шум в зале не утих, но стал заметно тише. Оказывается, никто из верхолазов не был в Шотландии. А зачем? Теперь это стало небезопасно, Мортенс мог обеспечить относительное спокойствие только в пределах корпоративных территорий Анклава. Они получали информацию из коммуникатора и от Мортенса, считая ее достаточной. Чтобы понять, насколько они не правы, достаточно было взглянуть в окно на быстро растущую баррикаду, видимую в просвете между двумя небоскребами.

– Я бывал, – послышался голос из противоположного конца зала.

Это был Мортенс. Разумеется, он бывал. И в Глазго, и в Манчестере. И наверняка в местах, о существовании которых Бойд даже не подозревал.

– И каковы ваши впечатления о нынешней Шотландии? – поинтересовался Бойд.

Раз уж верхолазы доверяли СБА больше, чем Бойду (если предположить, что они вообще хоть сколько-нибудь ему доверяли), пускай услышат его слова.

– Тягостные, – на удивление честно признался директор. – Но армия у них есть. И бо́льшая часть вооружений в рабочем состоянии. Плюс, уважаемый Бойд, – все-таки он не удержался от сарказма в голосе, – Европейский Исламский Союз вряд ли станет смотреть сквозь пальцы на активные действия Анклава на их законной территории.

Мортенс, конечно же, был прав. Но он не учитывал один простой факт. Или учитывал, но предпочитал не обращать на него внимания. То, что предлагал Бойд, могло сработать, но в данном случае промедление было на самом деле подобно смерти – пока мир не пришел в себя после встряхнувшей все континенты Катастрофы, активные военные действия мог вести разве что Мертвый совместно с «Наукомом», которые, как оказалось, были вполне готовы к подобному варианту развития событий. Но время летит быстро. Даже если разделить на два все ту пропаганду, что транслировали из Европейского Исламского Союза новостные каналы, европейцы поднимут голову максимум через год. И поднимут высоко – тогда о том, чтобы пытаться склонить жителей эмирата Шотландия стать гражданами Анклава Эдинбург, не опасаясь ответных действий со стороны Британского халифата, можно будет забыть.