— Ты должен бороться со мной против зла, — сказала она шаловливо, — а не возглавлять его.

Была моя очередь засмеяться, Аиша знатно косплеила одного персонажа из земного кинематографа. Но вместо этого я решил устроить долгую лекцию.

— Да что там этого зла, — махнул я рукой, — пять, десять лет и всех монстров на континенте можно вывести. Здесь вопрос стоит в другом: дадут ли нам это сделать? Вот в Эсванию тебя пустят подземелья местные зачищать? Тамошний принц с королем вроде как в обидках на тебя.

Кае она про настоятельную просьбу Шайреда Четвертого письмецо чиркнуть принцу рассказывала, а лисодевочка уже мне передала историю. Аишу я после такого зауважал, но в тоже время страхово стало: враги у меня множатся даже без моих стараний на этом фронте.

— Типа что, они будут дальше смотреть как их народ выедают? — возмутилась Аиша, даже подскочив от негодования на диване. — Когда можно изменить за бесплатно такую ситуацию!

— А типа им не пофигу? — удивился я, — чернь в основном же жрут и всякое быдло по их мнению.

— Даже если чернь, — не поняла она, — это же твой народ, и ты за него в ответе. В королевской клятве при возведении на престол сказано «заботиться о всех без исключения».

— Ты веришь в клятвы, — пожал я плечами, — они в золото и силу. Что, начнешь войну с Эсванией, чтобы очистить чужую страну от монстров? В войне всяко народу больше погибнет, чем от чудовищ. Вот представь, я принц эсванийский, который станет королем в будущем. Давай, убеди меня, что твою команду надо пустить в мою страну, для зачистки, как ты говоришь от чудищ. На самом деле, как я подозреваю: для сеяния смуты, ереси и бунта среди моих подданных и одаренных.

— Я дам тебе тысячу золотых, Гелрэс, — поджала она губы презрительно, — за то, что сама же, со своей командой, освобожу твою же страну от монстров.

Видимо, так эсванийского принца звали — Гелрэс.

— Тысячу золотых, — нагло улыбнулся ей в лицо, — и твою руку.

Принцесса нахмурилась, подняла руку на меня, я даже ноги поджал, прыгнуть если что, но она сдержалась.

— Тысячу золотых и поставки зерновых на пять лет со скидкой, — пообещала она уверенно, — моя рука для тебя слишком увесиста, ты не проснешься после первой ночи.

Вот кто так ведет уговоры, угрожая убийством, пусть даже завуалированно?

— Ой, ну ты и мертвого уговоришь, — улыбнулся ей, — скорее же, заходи в мою страну. Проходи, присаживайся, извини: здесь повсюду грязь, страх, неуверенность и комплексы, но ты не стесняйся. Привыкнешь.

Принцесса вытянула лицо. По условиям игры, она убедила эсванийского принца, но игра почему-то не кончилась, а перешла на другой этап.

— Принц испугался дальше с тобой спорить, — проинформировал её, — воевать он не хочет. Решил поступить проще: впустить тебя в страну и подготовить ловушку. Отравить, нанести в спину подлый удар, когда будешь биться с монстрами. Выставить всю армию против тебя, когда выйдешь из подземелья. Это я сильно обобщаю, потому что переговоры в формате один на один, если противоположная сторона в разы сильнее одаренный, редки. Не так ли?

— Да, — вздохнула она, — считается сильнейший продавит ментально. Потому удивилась, когда ты за принца моей руки столь прямо и нагло захотел. В реале я же Гелрэса знаю, он приезжал год назад на бал по случаю возвращения Шила с Кургана гноллов. Эсванийский принц мил и учтив, ему двадцать четыре, сильно не напрягался, потому двенадцатого уровня. За такое предложение я в полном праве ему втащить. Слабая принцесса — вещь, сильнейшая принцесса — демиург.

— Ну извини, — покаялся перед ней, — не устоял перед красотой твоих глазищ.

— Ох, правда? — оживилась она. — Говорят в них можно тонуть бесконечно.

— Самая что ни на есть, — слащаво признался ей, — только я сейчас как Гелрэс это говорю. Пойдем жениться?

Она на удивление не разозлилась, пристально посмотрела на меня.

— Да ты ревнуешь, Джерк Хилл, — проницательно заметила она, — тогда ставлю на то, что в Эсвании скоро сменится династия.

Было приятно: принцесса умная, а то, что иногда ведет себя как шальная императрица, так вы на других в четырнадцать посмотрели бы. Максимум движа там — свипание шортов ютуба на телефоне.

— Такое планирование десятилетия занимает, — деловито поделился с ней, — вопрос в том, что ты предпочитаешь: быстрые пожары войн с ненавидящим населением или сделать всё правильно, но помедленнее.

— Звучит почти как история наших отношений, — шутканула она, — но чего ты зацикливаешься на официальной стороне. Мы можем в эту несчастную Эсванию инкогнито поехать. Как обычная команда искателей приключений.

— Тогда будет как с принцем Леттором, — напомнил ей историю южнокаталийского инфанта, — он тоже инкогнито приехал в Шайн. На границе у первой же деревушки со спутниками зачистил Холм призраков. Там сразу лояльность у всех жителей к Шайну упала, к Южной Каталии выросла. Война потом семь лет длилась. Думаешь Гелрэс этого не понимает?

— Оставим Эсванию на потом, — мудро решила она, — в Роштии моя тётя будет нам рада, познакомлю всех вас со своей сестричкой.

— Вопрос не в доброй тёте или тесноте родственных связей, — сказал я, — вопрос в том, что твое возвышение, поступки, титулы, достижения будут бесить всех остальных королей, королев, принцев и далее по списку. Потому что автоматически они будут уменьшать их собственный вес и легитимность в глазах остальных: от элиты других королевств до простых сервов. Просто «какого хрена?» скажет любой, потерявший от монстра родного, близкого человека. Почему в Шайне всех чудовищ зачистили, а у нас нет? Мне такой правитель не нужен, скажет он. А что на это может предложить король — только топором по башке. Со смутьянами здесь долго не разговаривают. Проблема в том, что топор по башке количество вопросов уменьшает, но увеличивает концентрацию ненависти в теле государства. Такое выплескивается рано или поздно.

— Придется их всех того? — понимающе предположила она.

Я «того» не хотел, но история подсказывает, что придется. Дело не в теориях вроде «Ловушки Фукидида» или «Ловушки Киндлбергера». Дело в том, что абсолютизация королевской власти, делала вероятность ошибки неизбежной. Богатство, силу копит вся страна, а распределяет её один человек, как ему вздумается. Неизбежны не просто ошибки, банальные преступления.

Вслух я сказал другое.

— Нам к графу Лавулину заехать надо. По очень важному делу!

Аиша докапываться: что, зачем, почему не стала.

— Окошко приоткрой к форейтору и передай мое повеление.

Окошко для управления принцесскиным кучером представляло собой небольшие, изящные ставеньки, выходящие лицом к спине возничего. Я слегка повозился, открыл их и прокричал.

— Приказ её высочества, после