И поляна взорвалась криками. Женщины верещали, мужчины орали.

Ренье повернулся к толпе.

Кое-то из разряженных, раскормленных сторонников графа Дюбелле попытался спрятаться в толпе. Ренье велел своим людям их отпустить.

Немало придворных графа и его стражников на самом деле ненавидели Дюбелле, и сейчас радость озаряла их лица.

Когда-то Ренье представлял себе, как обратится с речью к толпе.

Но сейчас ему хотелось сказать несколько выстраданных слов всего одной женщине.

Он поискал ее взглядом и сразу нашел. Она была бледна, глаза широко открыты.

О чем она думает? Что чувствует?

Он перестал понимать ее в тот день, когда она раскрыла его обман. Он сообщил ей о своих планах, предъявил свои права и потребовал ее сотрудничества. С того момента Сорча замкнулась в себе.

Ренье знал, что ему необходимо сделать.

Когда Ренье направился к ней, Сорче захотелось побежать к нему навстречу. Завопить от радости. Броситься к нему, обнять его, поцеловать.

Но ему нужна была королева, а не жена.

Поэтому она заставила себя остановиться, дождаться, пока он к ней подойдет. Когда он оказался достаточно близко, она протянула к нему руку и сказала:

– Отличная работа, милорд. – Голос у нее дрогнул, и она поспешила добавить: – Я ни минуты не сомневалась в том, что вы одержите победу.

А он… он повел себя совершенно не как король.

Он повел себя как мужчина.

Ренье обхватил ее обеими руками и обнял так, словно она была его драгоценнейшим сокровищем. Словно ему отчаянно хотелось до нее дотронуться.

– Боже правый, – прошептал Ренье, – я думал, этот ублюдок тебя убил. Причинил тебе боль. Это было?

Потрясенная столь бурным проявлением чувств, Сорча молча покачала головой.

– Но когда увидел тебя, сразу понял, что мои молитвы услышаны и я одержу победу. Ради тебя.

Он отступил на шаг и обхватил ее лицо ладонями.

– Я люблю тебя. – Не дав ей времени опомниться, он изящно опустился перед ней на одно колено. – Когда мне удалось выбраться из темницы, я поклялся, что вернусь и убью графа Дюбелле и никогда больше ни перед кем не преклоню колени.

– Ренье…

Ее руки, которые он держал в ладонях, дрожали. Он ранен. Истекает кровью. Ему необходима помощь. К тому же человек, который собирается стать королем, не должен прилюдно унижаться в момент своего триумфа. Бабушка будет возмущена, узнав об этом. Да и Сорчу не похвалит за то, что она его не остановила.

Но Сорча не могла поступить иначе. Она была счастлива, когда Ренье опустился перед ней на колено и объяснился в любви: «Я тебя люблю». Сорче хотелось, чтобы он повторял эти слова снова и снова.

– Восемь лет я жил во мраке. Единственным светом для меня были воспоминания о тебе. Я вспоминал, как ты обижалась, когда я тебя дразнил, вспоминал звонкий твой смех. Твой взгляд, твою походку, вспоминал, как ты росла, превращаясь из ребенка в женщину.

– Ты думал обо мне, пока был в тюрьме?

– Не переставал думать. – Его темные глаза сияли, наконец-то он решился рассказать ей правду. – В день нашей свадьбы я поклялся, что никогда тебе об этом не скажу, что было величайшей глупостью с моей стороны.

– Почему?

Она провела большим пальцем по его щеке, стирая пятнышко грязи.

– Потому что мое чувство к тебе оказалось таким сильным. Я боялся, что ты заставишь меня опуститься перед тобой на колени.

– Я никогда бы так не поступила!

– Знаю. – Он продолжал смотреть ей в глаза. – Но женщины требуют этого.

Жюльенна. Он говорит о Жюльенне!

– Я к их числу не отношусь.

Как он смеет сравнивать ее с Жюльенной?!

– Я знаю. Я и тогда это знал, но испугался.

Он был бледен. На лбу выступили капельки пота. Еще немного, и он потеряет сознание. Он словно прочел ее мысли.

– Позволь мне. Тебе это необходимо. Если со мной что-то случится, ты будешь королевой, и все должны знать, как я к тебе отношусь.

Теплый огонек надежды чуть остыл.

– Ты делаешь это, чтобы укрепить мое положение на тот случай, если ты умрешь?

– Отчасти.

– Думаю, ты не умрешь от раны.

Ренье покачал головой:

– Ты неправильно меня поняла. Я опустился перед тобой на колено и объяснился в любви, потому что жить не могу без тебя. Но ты не знаешь обо мне самого главного. – Он осмотрелся, медленно поднялся на ноги. – Мы можем немного пройтись?

– Конечно.

Сорча позволила ему взять ее под руку. Ее снедало любопытство. Что еще он ей хочет сказать, когда они останутся наедине?

Он увел ее от толпы, двигаясь медленно и опираясь на нее. Остановившись на опушке леса, Ренье тихо произнес:

– Мне нужно рассказать тебе о том, что произошло в темнице графа Дюбелле.

Она не знала, не сочтет ли Ренье то, что они его обсуждали, предательством, но все равно призналась:

– Марлон мне рассказал.

– Марлон не рассказал тебе самого главного, поскольку ему это было неизвестно. Это знали только я и ты.

– Я? – Ренье говорил загадками, что было совершенно ему, не свойственно. – О чем ты?

– Восемь лет я жил во мраке, холоде и сырости и на седьмой год сломался. Я унижался и умолял графа Дюбелле вернуть мне жизнь, здоровье и свободу. Бесполезно. – Губы Ренье горько скривились. – Марлон презирал меня, но это было пустяком по сравнению с тем, как я сам себя презирал. В течение всего следующего года я презирал себя с такой яростью, что мне было все равно, останусь я жив или умру. Я предал мой род, моего отца, тебя!

– Меня – нет.

– Только потому, что я был настолько избалован и никчемен, что ты ничего от меня не ждала. Но в своих мыслях я тебя предал. Я лежал в темноте и постепенно оказался там, где страха уже не было. Когда меня вывели и избили на следующий год, граф Дюбелле не смог меня сломить. Он попытался меня убить, и когда тюремщики вернули меня в камеру, я понял, что ему это удалось. Жизнь вытекала из меня – из ран у меня на спине, но не только. Она вытекала из моей души и моего сердца.

Ренье говорил это так серьезно и наблюдал за ней так пристально, что у нее волосы зашевелились.

– Когда надежды на то, что я выживу, не осталось, тюремщики отнесли меня в камеру моих друзей. – Его голос понизился до шепота. – В темноте легко было приветствовать смерть.

– И ты умер.

Она знала об этом. Она уже слышала эту историю.