Несмотря на снотворное, Петер проснулся еще до рассвета.

За окном все изменилось. Ветер стих, мгла, которая четыре дня стояла за окнами, рассеялась. Петер не увидел звезд на небе, но различил массивные тени гор, проступающие в предрассветной синеве.

Решив, что он не станет бриться и принимать душ, Петер поспешно оделся. Он хотел сейчас же проверить, не заработала ли связь. Но он все-таки взял с собой фотоаппарат, решив, что не стоит оставлять его без присмотра.

Петер пересек всю обсерваторию, погруженную в тишину, набрал код, чтобы открыть дверь, отделяющую исследовательское крыло от башни из стекла и стали. Он подошел к двойной двери, ведущей в большой зал и закрытой на цепочку и висячий замок с цифровым кодом.

Жерлан закрыл все. Его работа была закончена, оставалось только составить рапорт начальству.

— Черт бы вас побрал, — прошептал раздраженно Петер.

Он задумался. Если телефонные линии восстановлены, времени терять нельзя: от этого может зависеть жизнь Эммы.

Петер сбежал по лестнице вниз. К Жерлану обращаться бесполезно, он не поможет. Петер был в этом убежден. Он постучался к Бену:

— Бенжамен, это я, открой.

Бен появился почти мгновенно. Огромная татуировка выделялась на бледной коже.

— Тебе повезло, что я уже проснулся…

Петер огляделся и удивился, что Фанни в комнате не было, но потом вспомнил, что она предпочитала уходить пораньше.

— Ты должен мне помочь, — сказал Петер. — Нужно найти ломик или какую-нибудь штуку, чтобы сломать замок на цепи.

— Только и всего? В семь утра?

— Жерлан повесил кодовый замок на дверь в большой зал. Мне нужно туда попасть. Буря успокоилась, и, возможно, появилась связь.

Бен взял с ночного столика мобильный телефон и покачал головой:

— У меня, во всяком случае, нет. Мой телефон молчит.

— Так было и когда мы приехали. Вспомни, что рассказывал Фрежан… Общественная сеть вышла из строя, когда явился Грэм, но наверху есть наземные линии. Мы должны попробовать. Ради Эммы.

Бен нахмурился:

— Подожди секунду. Ты сказал, что это висячий кодовый замок? Такая большая круглая штуковина с колесиками, которые надо крутить?

— Точно.

Бен воскликнул:

— Нам нужен не ломик, а жестяная банка и пара ножниц!

Бен надел майку и свитер с черепом, вставил серьгу в бровь и схватил матерчатую сумку, которую Петер не успел рассмотреть, она исчезла у него под свитером. Затем Бен пошел на кухню. Он вылил в раковину содовую из банки и вырезал из мягкого металла букву «М», затем загнул ножки буквы, и получилось острие.

— Вот так изобретательность одерживает победу над силой, — прошептал он, гордясь собой. — Когда в лицее тебе нужно влезть в шкафчики девочек, приходится шевелить мозгами!

— Боже, Бен! Как только вернусь домой, отведу детей на исповедь.

Вернувшись на вершину башни, Бен надел самодельный ключ на большой палец и воткнул его напротив скобы, вставленной в замок. Он слегка нажал, скоба заскользила, и раздался легкий щелчок.

— Жерлан думал, что кодовый замок надежнее обычного, и зря…

Бена радовало всё, что могло навредить Жерлану.

Они ворвались в большой зал. Компьютеры были отключены, принтеры и все остальное оборудование переведено в режим ожидания. Петер бросился к телефонам. Он проверил их все, а затем факс и ноутбук со спутниковой связью.

— Не работают, — воскликнул он разочарованно.

— Сообщения от Эммы нет?

— Нет, она сказала, что у них села батарейка.

Мощный звук раздался во всех коридорах и всех залах обсерватории.

— Черт, сигнализация сработала, — заметался Петер.

— Это не из-за нас. Здесь нет детекторов ни на дверях, ни в комнате. Это что-то другое.

Петер подбежал к огромному окну, откуда были видны купола, террасы и каменные фасады внизу. Там и тут вспыхивали лампочки. Зажглись одновременно все прожекторы под навесом подъемника.

— Я думаю, они сматываются, — сказал Петер.

Бен бросился к лестницам. Он не знал короткого пути, чтобы попасть на станцию подъемной дороги, так как прошел по ней всего один раз, когда приехал, а потому и заблудился. Они повернули назад и пошли по другому коридору, в конце которого оказалась запертая дверь. Бен колотил в нее, но никто не откликнулся.

— Нужно вернуться к столовой, — взбесился он.

Петер следовал за ним, и пока они бежали, мощный двигательный механизм пришел в движение. Кабина откатилась от платформы.

Они нашли обезумевшего Жерлана в тот момент, когда он проходил камеру системы безопасности. Он почти бежал.

— Вы здесь! — воскликнул он. — Мы вас повсюду ищем, идемте скорее!

Жерлан был в пальто, в руках у него был портфель, набитый документами.

— Что происходит? — заволновался Петер.

Жерлан не ответил. Петер и Бен бросились за ним.

Один из военных Грэма ожидал их там, где коридоры разветвлялись. Он сделал им знак повернуть налево, и они вышли наружу, в посадочную галерею подъемной дороги. Там было холодно, дыхание превращалось в пар. Стефан был у пульта управления. Грэм, Фрежан и Фанни стояли перед решеткой посадочных ворот, ожидая, когда поднимется следующая кабина.

— Только вас тут не хватало! — воскликнул Стефан. — Вы пропустили первую кабину.

— Что случилось? — спросил Петер.

— Вы что, ничего не почувствовали? — удивился Жерлан.

— Не почувствовали чего?

— Газ! — закричал Грэм. — В кухнях и комнатах пахнет газом!

— Наверное, сорвало вентиль, — сказал Стефан. — Нужно срочно эвакуироваться.

— И вам поручили провести эту операцию? — подчеркнул Бен.

— Я начальник службы безопасности. И, нравится вам это или нет, я приказываю эвакуироваться. Никто здесь не останется.

Всё происходило слишком быстро, мозг Петера анализировал данные, но он не мог сосредоточиться. Слишком много вопросов возникало одновременно.

— Наверху никого не осталось? — спросил он.

— Моя группа и некоторые астрономы — здесь, — сказал Грэм.

Моторы рычали позади них, провода гудели над их головами.

— И все работает? — удивился Петер, указывая на огромные колеса. — Это достаточно надежно?

— Мы не успели только провести отопление, — раздраженно ответил Стефан.

Мозг Петера начинал закипать, несмотря на сильный холод.

Его профессия научила его не доверять случайностям. В генетике ничего не происходит беспричинно. Любое существо рождается из клетки, она делится до тех пор, пока из нее появится около двухсот типов клеток — отдельно для печени, для легких, для кожи… И как только клетка определялась со своим предназначением, она тут же начинала подавлять бесполезные гены, сохраняя только необходимый материал для своего воспроизводства. Каждая клетка словно настраивала огромную приборную панель, перед тем как нажать кнопку «пуск». Это повторялось миллиарды раз, пока в результате не появлялось живое существо. И если происходил сбой, клетки уже не могли воспроизвести человеческое существо с теми же видовыми критериями. То, что впоследствии порождало несхожесть каждого из этих организмов, было результатом слияния двух разных генетических наследий и даже, как предполагал Петер, следствием до сих пор неизвестных законов.