* * *

Акитада подобрал полы платья и поднялся. Холодный зимний воздух приятно овевал разгоряченное лицо. Дзото на своей трибуне говорил с каким-то возбужденным монахом. Акитаде показалось, что это тот самый головорез с обрубленным ухом, что шатался по рынку в компании столь же зверского вида спутников в день их приезда. Он поймал на себе их взгляд — победоносный и насмешливый, словно физический удар.

Сигнал, поданный от ворот, означал, что солдаты Юкинари готовы перекрыть все выходы Внизу личная охрана губернатора окружила трибуну. Час пробил. Теперь Акитаде предстояло действовать или же потерять свой единственный шанс.

Прямо под ним у трибуны встал губернаторский гвардеец с императорским стягом. Дзото наблюдал за солдатами, явно озадаченный их поведением. По толпе пронесся гулкий ропот, а Акитада между тем терзался сомнениями, пребывая в полной нерешительности.

Наконец он увидел в толпе Сэймэя. Старик посмотрел на него и кивнул. Но он все еще медлил. Тогда Юкинари поднялся со своего места и покинул трибуну. Момент настал.

Над площадью повисла тишина. Акитада вынул из рукава императорский указ и поднял его высоко над головой, чтобы все могли видеть золотые печати и пурпурные бечевки, скреплявшие свиток. Тишину разорвала мерная барабанная дробь.

— Приготовьтесь услышать высочайшее повеление! — прогремел над площадью голос знаменосца.

Огромная толпа пала ниц.

Зычным суровым голосом Акитада зачитал императорское повеление, наделяющее его высочайшими полномочиями проводить любые расследования и наказания. Потом свернул свиток и громогласно объявил:

— Можете подняться! Мое расследование завершено. Преступники, ограбившие три императорских каравана и жестоко убившие их охрану, выявлены.

По толпе пробежал восторженный гул.

Акитада посмотрел на противоположную трибуну и вздрогнул. Кукаи по-прежнему стоял там, но Дзото исчез. Подавляя растерянность, он продолжил:

— Виновники этих преступлений прячутся здесь, в монастыре. — И зачитал обвинения против Дзото и его сообщников.

Потрясенная толпа внимала ему в молчании, но теперь в ней начала зреть паника. Кто-то из монахов пытался бежать, но был пойман солдатами. В нескольких местах завязались потасовки.

— Тихо! — прогремел над площадью голос знаменосца. Но его никто не слушал.

Подбежавший Мотосукэ встал рядом с Акитадой, лицо его было напряженным и суровым. И вот наконец Акитада увидел Юкинари и рядом с ним Тору. По сигналу капитана две шеренги солдат выступили вперед. Толпа отшатнулась и притихла, увидев кучку несчастных узников. Двое солдат несли на носилках старого настоятеля.

Освобожденные пленники, грязные, оборванные, покрытые язвами, едва держались на ногах и закрывали глаза от яркого солнца. Когда они приблизились к трибуне Акитады, возле которой солдаты поставили носилки с полуживым настоятелем, толпа замерла.

— Сейчас вы своими глазами видите, как Дзото обращался со старейшими священнослужителями монастыря, — обратился к собравшимся Акитада, — Как полномочный представитель его высочайшего величества, с вашей помощью и с помощью губернатора я сделаю все, чтобы справедливость вновь восторжествовала в этой провинции и в этом монастыре. Дзото, его заместитель Кукаи и все их сообщники объявляются арестованными.

Тихий ропот всколыхнул толпу. У многих вместе с караванами пропали родственники.

Но Кукаи, воздев к небесам руки, закричал с противоположной трибуны:

— Не верьте этим врагам Будды! Они пришли разрушить истинную веру и вновь повергнуть вас в нищету! Они сговорились избавиться от нашего святейшего настоятеля! — Он повернулся, гневно тыча в сторону Акитады и Мотосукэ. — Вот они, настоящие преступники! Этот человек прибрал к рукам ваши трудовые налоги, чтобы набить ими свои сундуки и купить при императорском дворе местечко для своей дочери! А этот чиновник послан сюда из столицы, чтобы сокрыть преступные деяния богатеев под видом высочайшего повеления. Для этого он даже готов использовать больною дряхлого монаха. Так неужели вы позволите злу свершиться? Или все же встанете на защиту своей веры?

Толпа дрогнула. Где-то вскрикнула женщина. Солдаты приготовились к решительным действиям, и людское море забурлило. Опешивший Акитада попытался вновь обратиться к людям с речью, но голос его не слушался. Тогда Мотосукэ крикнул:

— Именем императора! Очистить площадь!

Знаменосец внизу громогласным эхом повторил:

— Очистить площадь!

А Мотосукэ ревел во всю мощь:

— Расходитесь по домам! Идите оплакивать своих сыновей и отцов, своих братьев и мужей, которых безжалостно лишили жизни Дзото и его сообщники. И предоставьте властям свершить правосудие и навести порядок в этой провинции!

В какой-то момент исход всего дела висел на волоске, потом где-то жалобно заплакала женщина. За ней другие. Люди потянулись к выходу. Солдаты теснили в кучки и окружали монахов.

Спрятав обратно в рукав императорский указ, Акитада устало сел. Ноги и руки его дрожали. Мотосукэ еще постоял немного, потом опустился рядом. Оба молчали. Юкинари носился в толпе, руководя своими людьми. Губернаторские гвардейцы выводили через ворота женщин и детей. Когда площадь очистилась, солдаты согнали монахов в один угол. Юкинари и его люди одного за другим арестовывали подручных Кукаи и Дзото. Но самого настоятеля и след простыл.

Вскоре к ним вернулся еле живой Сэймэй. Акитада вскочил ему навстречу.

— Сэймэй, ты здоров?

Тот провел по лицу трясущейся рукой.

— Да, господин. Я… я поймал Икэду… Мне пришлось убить его, иначе бы он предупредил настоятеля.

Мотосукэ, не веря своим ушам, воскликнул:

— Вы убили Икэду?! Собственными руками?

— Мне пришлось, господин. Я ударил его по голове секирой. — Сэймэй содрогнулся. — Я еще никогда не убивал человека. Это оказалось до страшного легко. Да простят меня боги!

Акитада обнял его за плечи.

— Ты все сделал правильно. Мы благодарны тебе. Икэда был убийцей и изменником. Если бы ты не остановил его, много невинных людей погибло бы сегодня. Благодаря тебе мы пресекли опасный заговор.

— Что верно, то верно, — сказал Мотосукэ, похлопывая Сэймэя по спине. — А каков смельчак! Теперь о вас в городе пойдут легенды. А я обязательно упомяну ваше имя в докладе императору.

— Спасибо, господин, — смущенно пробормотал Сэймэй, растерянно моргая. — Мне это ничего не стоило.

Акитада и Мотосукэ в сопровождении небольшой, группы чиновников осмотрели все монастырские дворы и галереи, наведались на склады и заглянули в отдушину подземной темницы. Повсюду их приветствовали воины Юкинари, бдительно следившие за порядком.