– Совершенно верно, – подтвердил Гаффай. – Я нашел в архиве приказ начальника Имперского Генштаба: передать крейсер «Безжалостный» в полное распоряжение генерального конструктора академика Ирлога Замрая.

– Точно-точно, именно так его и звали, – обрадовался Визброй. – По требованию старикашки мы смотались на десяток световых лет к Оралу, где перегрузили с транспорта… э-э-э… как его… кажется, кораблик назывался не то «Оранжевый рассвет», не то «Багровый закат»… В общем, транспорт был тяжело поврежден и потерял ход. Мы приняли на борт его экипаж и груз – несколько пломбированных контейнеров. А сам «Багровый рассвет» добили торпедами, чтобы не достался тинборам.

Он добавил, что на другой день после ухода «Безжалостного» противник бросился на штурм, потерял линкор и пару крейсеров, но все-таки разрушил часть оборонительных сооружений Сорала. После этого флот Тинборда блокировал планету-крепость, и Ратул попал в первое окружение, но вскоре подоспели «Зигейр II», «Мафтинд Великий», «Драйда», и членистоногих погнали до самого Захру.

В комнате, расположенной на восьмом этаже Департамента Безопасности, Наршада завороженно прошептала: «Что случилось с теми контейнерами?» Одновременно с ней Гаффай задал Шовиту именно этот вопрос.

– Контейнеры были переброшены на «Императора Галактики» и вместе с ним погрузились под аммиачные облака известной тебе планетенки. А чуть позже подошел «Аргал Второй» и эвакуировал конструктора.

– Что было в контейнерах? – хмуро спросил Висад.

Сделав унылое лицо, Шовит поведал, что штабс-командора Визброя о таких вещах никто не информировал, да и время тогда было не самое подходящее для проявлений любопытства. «Во всяком случае, звездомет бы в тех трех контейнерах не поместился», – заверил Визброй.

Гаффай задумчиво побарабанил когтями по столу, затем снова пересел к монитору и послал в архив очередной запрос.

– Есть, – сказал он наконец. – Твои слова, как будто, подтверждаются.

– Ну и хорошо, – оскалился Шовит. – А то я боялся, что сейчас меня потащат в камеру пыток.

Не обращая внимания на его иронию, Верховный зачитал информацию. Транспорт «Алая заря» прибыл на планету-крепость Сорал такого-то числа из системы Темо. Ввиду тяжелых повреждений и в связи с ожидаемым наступлением противника уничтожен торпедным залпом крейсера «Беспощадный».

– А я что говорил! – Грузный адмирал флотилии шумно перевел дыхание. – Значит, груз они брали на Темо… Кристаллы, наверное, что же еще можно с Темо возить.

Продолжавший хмуриться Гаффай признал, что других предположений он представить не может. Потом, посмотрев на часы, переключил видеосистему на первую общепланетную программу и достал из тайничка пузатую бутылку.

Такие сосуды Шестоперову уже доводилось видеть – в них разливали марочные чилдеширские вина – не менее чем тридцатилетней выдержки. Долоки взяли в руки наполненные до краев бокалы и застыли, выжидательно поглядывая на голограмму.

На трехмерном изображении было видно, как выпущенная звездометом звезда медленно – по галактическим, конечно, меркам – приближается к красному гиганту, лежавшему на пути потерявшей управление боевой планеты. Через три дня потерявший управление тайлонский супермонитор должен был врезаться в этот грандиозный шар плазменных вихрей и сгореть в его огненных безднах. Однако снаряд, разогнанный ратульской звездной пушкой, неотвратимо двигался к мишени, и торжественно приподнятые голоса дикторов ежеминутно извещали зрителей, что промаха быть не может.

Наконец исполинский снаряд, мчавшийся со скоростью около девяти узлов, ударил точно в центр мишени, и обе звезды, слившись в бесформенный клубок термоядерного пламени, согласно закону сохранения импульса, размазались по изгибам вселенской метрики. Теперь на траектории боевой планеты оставались лишь облака остывающего газа, совершенно не опасные для надежно бронированного супермонитора.

Звонко сдвинув бокалы, Гаффай и Визброй принялись ублаготворенно смаковать рубиновый напиток. В здании Департамента Федеральной Безопасности, сладко потянувшись, Наршада сообщила возлюбленному, что ее дежурство вот-вот закончится, скоро придет сменщица, и тогда они смогут со спокойной совестью отправиться к землянину и там по-своему отпраздновать сегодняшние торжества.

– А потом я сообщу тебе кое-что интересное, – проворковала она, сверкнув многообещающей улыбкой.

Прерывая их поцелуй, прогудел сигнал коммуникатора. Звук этот возник так неожиданно и настолько не ко времени, что влюбленные не сразу сообразили, где раздался сигнал – здесь или в кабинете Гаффая. Оказалось, что все-таки у Гаффая. Адъютант доложил Верховному, что просит аудиенции генерал Эброт Хаббад. «Пусть заходит», – разрешил Висад, ставя на столик вторую бутылку и третий бокал.

Отхлебнув добрый глоток, шеф Федеральной Безопасности блаженно закатил глаза, допил вино до последней капли и перешел к делу.

– Только что получено сообщение из Конфедерации, – начал он.

– Бустафонир провалился в черную дыру, – предположил Визброй.

– Почти. – Контрразведчик улыбнулся. – На сессии Сената выступил генеральный председатель Имперской партии, огласивший подлинный текст последнего манифеста Аргала Четвертого.

Оказывается, в этом документе престарелый монарх отрекался от престола вовсе не в пользу бустафонской династии, как утверждали организаторы путча. В роковые минуты, когда остатки батальона гвардейской охраны пытались сдержать натиск мятежников, Аргал подготовил документ о передаче власти законному наследнику Маванорской короны. Естественно, захватившие дворец бустафонские предатели скрыли от народа подлинный текст манифеста, заменив документ заранее изготовленной фальшивкой.

– Законным наследником был Висад! – первой догадалась Наршада. – Ой, что сейчас начнется…

Однако сам наследник не понял, в чем соль этого сообщения, и флегматично произнес:

– Ничего нового, друзья. Я и прежде знал, что бустафонцев надо вешать через одного… Поймите вы оба: это было слишком давно, никого из тех заговорщиков уже нет в живых. Захвативший власть Царь Бустафонский недолго оставался императором – республиканцы свергли его на другой год… Какой нам сегодня толк от этой старой бумажки?

Комнату сотряс хохот Визброя. Соратники смотрели на развеселившегося адмирала с заметными признаками осуждения во взглядах. Кое-как успокоившись, Шовит проговорил торжественно:

– Дорогой ты мой! Эта «старая бумажка» коренным образом меняет твой нынешний статус! Пойми, дружище: вот уже шестьдесят четыре с половиной маванских года ты являешься законным Императором Маванора! Вот так-то.

Потрясенный Гаффай, широко раскрыв глаза, привстал с кресла, растерянно переводя взгляд с Визброя на Хаббада и обратно.

Наутро его выдернул из постели отрывистый сигнал спецсвязи: по флоту была объявлена боевая тревога, и личному составу предписывалось незамедлительно явиться к местам постоянной дислокации. Наскоро попрощавшись со все еще обиженной Наршадой и еще раз заверив ее в неизменности своих чувств, Шестоперов вылетел на ближайший космодром.