Верити тоже танцевала и ела. Она была рождена для танцев. Рядом с ней, такой грациозной, даже неуклюжий Прайор, казалось, летит, не касаясь ногами земли. Даже Симмонс, с его утиной походкой, выглядел бравым танцором. И еще Верити флиртовала. Немножко с Прайором – тут нужно было соблюдать меру и достоинство, ведь и он, и она были слугами высшего ранга; зато напропалую – с лакеями, садовниками, землекопами и даже конюхами.

Стюарт держался в отдалении, пока не протанцевал по разу со всеми присутствующими на балу женщинами. Потом тонко выразил предпочтение, снова пригласив Верити, разбив ее пару с Симмонсом.

– Можно мне?

Симмонс поклонился с елизаветинской учтивостью. Верити, блеснув глазами, прошептала Стюарту на ухо:

– Симмонс рассказал мне, что Берти платил ему, чтобы он выманивал у меня мадленки. Я как раз подумала, уж не поведать ли ему, как вы воздвигли алтарь для моих галош? – Она улыбнулась, болтая по-английски с кокетливым французским акцентом. Сейчас она флиртовала с ним, Стюартом.

– Опомнитесь, что вы делаете? Вы никогда не рассказывали мне, что Золушка была кокеткой! – воскликнул Стюарт, еле сдерживая смех.

– О, она та еще девица. Господа Гримм, наверное, извели все запасы соды в доме, отмывая ее репутацию.

Стюарт засмеялся:

– А Фея Крестная? В наши дни она приходит с визитом?

– Хорошо бы. Тогда мне не пришлось бы тратить час, распуская швы на платье, чтобы в него влезть.

– Чудесное платье.

– Эта старая тряпка? Нет уж, спасибо. Когда-то я сшила его, чтобы пообедать с Берти в Париже.

– Похоже, у вас был веселый роман.

– Да, только закончился печально. Стюарт смутился:

– Но я не такой весельчак, как Берти.

– Может быть – пока не знаю. Но вы можете любить меня сильнее.

– Так и будет. – Это обещание было легко, и приятно давать.

Они танцевали одни, кружа по пустому залу. Остальные слуги смотрели, как они танцуют, и их лица выражали все оттенки любопытства и удивления.

– А что с мисс Бесслер? – спохватилась Верити.

– Япоговорю с мисс Бесслер.

– Что заставило вас передумать? Раньше вы были тверды как алмаз, намереваясь сохранить помолвку.

– Просто я понял, что не могу без вас жить. Верити на миг опустила глаза:

– Мисс Бесслер не будет страдать?

– Я пока не знаю. Но лучше сказать ей прямо, без обиняков. Тогда она сама решит, чего хочет.

– Благодарю, – сказала Верити. – Вы так заботитесь обо мне.

– О нас.

– Да, о нас. Мне нравится, как это звучит. – Верити заглянула ему в глаза:

– Мне сегодня прийти к вам в спальню?

– Мне бы очень этого хотелось. Но я только что разговаривал с Бамбри, он готовит мне карету. Я отправлюсь в Лондон последним поездом.

– К чему такая спешка?

– Тогда завтра прямо с утра я поеду в Линдхерст-Холл и... Верити даже остановилась от неожиданности. Прошло несколько секунд, прежде чем они снова смогли двигаться в такт музыке.

– Простите, вы сказали – в Линдхерст-Холл? Зачем?

– Поговорить с мисс Бесслер. Она с отцом гостит у Арлингтонов. Мистер Бесслер и покойный герцог были близкими друзьями. По правде говоря, меня тоже пригласилипровести там Рождество, но я хочу провести его с вами.

– А вдовствующая герцогиня? Она вам позволит? – напряженным голосом спросила Верити.

Странный вопрос. Но с другой стороны, не менее странным был факт, что вдовствующая герцогиня Арлингтон проявляла повышенный интерес к скромной особе Верити Дюран. Но Стюарт не верил, что вдовствующая герцогиня станет активно вмешиваться в его личную жизнь.

Пока Стюарт собирался с мыслями, как успокоить Верити, к ним подошел Майкл и пригласил мать на танец.

– Я в порядке, папа, – заверила Лиззи отца. Мистер Бесслер разглядывал дочь, пытаясь отыскать в ее лице признаки апатии и безразличия. Призрак ее меланхолии стал для него подспудным .кошмаром. Лиззи было стыдно, что в свои годы она все еще доставляет отцу тревогу и беспокойство, а ведь давно следовало выйти замуж и порадовать старика внуками.

– Нет, правда, папа. У меня все хорошо.

Рука об руку поднимались они по великолепной лестнице Линдхерст-Холла, где проводили неделю в гостях. Вскоре к ним должен был присоединиться ее жених.

Пожелав отцу спокойной ночи и поцеловав его в щеку, Лиззи пошла к себе. Там она почти тотчас же отослала свою горничную. Ей хотелось побыть одной.

Три недели до свадьбы!

За прошедшие две недели Лиззи не виделась ни со Стюартом, ни с Уиллом Марсденом. По Уиллу она скучала намного, намного больше. Раз в день обязательно возникало желание броситься бегом, разыскать его и сказать, что она выйдет за него. Прямо сейчас.

Потом просыпались сомнения. Что, если она действительно настолько пуста и мелочна, как опасался Марсден? Разумеется, ничто в ее недавнем прошлом не наводило на мысль о силе характера, необходимой в ее положении. Кроме того, она боялась не только того, что будет несчастной сама, но беспокоилась о Марсдене. Отчаянно не хотелось превратиться в озлобленную старуху и сделать его несчастным до конца дней.

В дверь постучали. Стук ее напугал. Лиззи взглянула на часы: пять минут первого ночи.

– Кто там?

Под дверь просунули визитную карточку. Она потуже затянула пояс халата, подошла к двери и взяла карточку. Мистер Уильям Марсден. Сердце ушло в пятки. Когда же он приехал р Линдхерст-Холл?

– Откуда я знаю, что это действительно вы?

Под дверь подсунули еще одну визитку. Она прочла написанное от руки: «мюзик-холл».

Лиззи рассмеялась, несмотря на то, что сильно нервничала. Приоткрыла дверь, совсем чуть-чуть. Уилл Марсден тут же проскользнул внутрь, осторожно закрыл за собой дверь и повернул в замке ключ. Лиззи смотрела на него с восторгом и ужасом.

– Что вы тут делаете? – спросила она шепотом. Подумать только, Марсден пришел к ней в комнату в столь поздний час, а она разрешила ему войти. Какой скандал! Если их застанут, ее репутации наступит конец, и поделом!

– Я отчаянный человек, – сообщил Уилл с сияющим видом. – Поэтому решил прибегнуть к последнему средству.

– И?

– Сейчас я буду вас соблазнять.

Кажется, еще никто не наносил ей такого восхитительного оскорбления.

– И вы полагаете, это заставит меня выйти за вас?

– Не знаю. Вы совершенно бессердечная женщина, – сказал он. – Но если и нет, по крайней мере мне будет приятно знать, что остаток жизни вы проведете, жалея, что не можете переспать со мной еще раз.