Эльза знает, что Айны не будет дома. Она не видела дочь уже несколько дней. Эльза сказала Ингрид, что ей надо зайти к себе и забрать все необходимое, одежду и деньги.

Она проносится по дому, как вихрь, и торопливо набивает маленькую сумку своими вещами, особо не выбирая. Ей нельзя брать слишком много. Никто не должен понять по ее виду, что она куда-то уезжает.

Денег у них почти не осталось, но Эльза берет два серебряных ожерелья, которые унаследовала от своей матери. Цепочки тонкие, но что-то в любом случае стоят. Она, пожалуй, сможет продать или заложить их в Стокгольме, чтобы уж совсем не сидеть на шее у Маргареты.

Эльза вспоминает о своем письме старшей дочери, спрятанном среди нижнего белья, но, поскольку у нее нет времени заниматься им, решает оставить его там.

Только когда она снимает маленькую банку из-под чая с верхней полки кухонного шкафчика, ее внезапно начинают одолевать сомнения. Пульс подскакивает, шум ударов собственного сердца начинает давить на слух.

Кажется неправильным брать ее.

В ней находятся остатки их семейных сбережений. Несколько тысяч крон в купюрах разного достоинства. Если она возьмет всё, у Стаффана и Айны вообще не останется на что жить.

Но они ведь приедут вслед за ней, пытается она убедить себя. А Айна вообще составит ей компанию.

Это не кража. Это ведь и ее деньги тоже.

Эльза берет семьсот крон, аккуратно складывает их и засовывает в чулок, лежащий среди прочего барахла в ее сумке. Банку с остальными деньгами она возвращает на полку. Ей становится немного легче на душе, и в то же время это кажется капитуляцией.

Эльза бросает взгляд на часы, висящие над кухонной дверью. Уже почти семь утра. Айна еще должна быть в церкви.

Она быстро запирает дом, но когда начинает удаляться от него, в ней вспыхивает страстное желание развернуться и поспешить назад, поскольку Эльза внезапно понимает, что уже не вернется сюда под вечер и не начнет, как обычно, готовить ужин. Что, пожалуй, никогда больше не откроет эту дверь на пороге сумерек, не войдет внутрь и не услышит, как Айна с Карин ходят на втором этаже и хихикают бог знает над чем. Никогда больше не увидит, как Стаффан сидит на кухне, положив ноги на стул, и не будет ругать его за то, что он не снял обувь.

Это первый дом ее и Стаффана. Именно в нем выросли их девочки. Эльза сама покрасила дверь в зеленый цвет и объяснила соседям, что сделала это ради дочерей. В результате они якобы всегда могли знать, где живут. Но, честно говоря, она поступила так ради себя. Чтобы уже издалека видеть собственное жилище.

Эльза обещает себе, что вернется назад. Она, и Стаффан, и Айна, все вместе. Что в один прекрасный день они снова откроют свою зеленую дверь. Когда все закончится. И, пожалуй, возьмут с собой и Кристину тоже…

Эльза берет курс на церковь, чувствуя, как ее все больше охватывает волнение. Однако она старается сохранять спокойный вид и вести себя как обычно. Ведь от этого зависит слишком многое.

Эльза всегда гордилась своим умением сохранять голову холодной и держать ситуацию под контролем; но теперь, когда это действительно необходимо, она дрожит, как осиновый лист.

Наступающее утро обещает быть красивым, теплым и ясным. Но даже на фоне чистого неба возвышающаяся над городом церковь выглядит угрожающе. Ее двери стоят нараспашку, как всегда в это время. Пастор много проповедует о том, что ни у кого не должно оставаться тайн от Господа или прихода…

От одной мысли о нем и его холодных серых глазах на молодом, почти юношеском лице у Эльзы мороз пробегает по коже.

Ей требуется быть сильной.

Она торопливо поднимается вверх по лестнице, как человек, которому нечего скрывать и нечего стыдиться. Входит внутрь, останавливается и окидывает взглядом картину, открывшуюся перед ней.

Они лежат вповалку, все вместе, свернувшись калачиком подобно детям, на тонких одеялах, которые вряд ли могут защитить их от холодного пола, – и в бледном солнечном свете, проникающем внутрь через высокие окна, выглядят как бездушные каменные изваяния ангелов.

Эльза застывает на пороге. Их здесь наверняка больше сотни. Старых и молодых, мужчин и женщин. Среди них она видит детей, лежащих рядом со своими матерями. Она знает их всех.

У Май-Лиз больные колени. А Каролин родила своего старшего сына почти одновременно с тем, как Эльза – Маргарету. Будучи беременными, они обычно вместе вязали и болтали обо всем и ни о чем, обе немного ошалевшие от волнения и счастья. Йоран работал в шахте в одной бригаде со Стаффаном. Нервничая, он всегда заикался и обычно краснел, когда Эльза входила в комнату. Она всегда подозревала, что он неровно дышал к ней в молодости, – но потом встретил свою Перниллу и тогда уж перестал смущаться, разговаривая с Эльзой.

Пернилла. Она лежит в третьем ряду от него.

А в двух шагах от нее расположился Стаффан.

Ее любимый мужчина.

Она прожила с ним так долго, что, кажется, они знакомы всю жизнь, что она знает его как себя. Эльза была почти ребенком, когда они поженились, – моложе, чем Маргарета теперь.

Ей прекрасно известно, как он выглядит, когда тяжело болен или когда настолько пьян, что едва может говорить. Она знает, как слезятся его глаза, когда он болтает о своем отце, и как его большое суровое лицо смягчается, когда он смотрит на их дочерей. Она видела его безбородым юношей в девятнадцать лет, и в качестве новоиспеченного папаши в двадцать два, и в глубоком горе, когда в свои тридцать два он остался без отца. Именно Эльза обнаружила первые седые волосы у него на висках. А когда закрыли шахту, она обняла его и сказала, что вместе они преодолеют все трудности. Стаффан был неотъемлемой частью ее жизни. Отцом ее дочерей. А сейчас он лежит там среди них, одно из каменных изваяний, и она понимает, что потеряла его…

Эльза никогда ни к кому не испытывала ненависти. Она никогда не понимала, как вообще можно нанести вред другому человеку. Но в это мгновение ей ужасно хочется убить пастора Матиаса собственными руками. У нее появляется страстное желание лишить его жизни, но перед тем увидеть страх в его глазах.

Один из спящих шевелится во сне, и Эльза сбрасывает оцепенение. Погрустить она сможет и потом. Ей надо найти Айну – сейчас это единственное, что имеет значение.

Но сколько Эльза ни шарит вокруг глазами, она не видит ее.

Если Айна не здесь, где же тогда она может находиться?

Неужели взялась за ум?

Эльза сразу отбрасывает эту мысль, сколь бы привлекательной та ни казалась. Знает, что это не тот случай.

Потом она замечает дверь с другой стороны церкви, ведущую в часовню.