– Мать-одиночка, работающая в три смены в реанимационном отделении, у которой оставалось мало времени на что-то помимо работы, – не совсем надежный свидетель, но ей удалось убедить присяжных. А еще та история с волосами и тканями, которые нашли в твоей спальне. Правда, за два дня до этого ты побывал в поместье отца, ходил по нашему винному погребу, сидел на нашей мебели. Ты мог найти их там. Я думаю, что в судебной экспертизе это и называется «принцип Локарда».

Джек ничего не сказал. Он хотел, чтобы ответом Майлзу была тишина.

– Никаких отпечатков пальцев у тебя в доме, никаких улик, когда меня остановили полицейские, – весело продолжал Гамильтон. – Потом тот вопрос с инструментом, которым перерезали горло твоей жены… Это было сделано скальпелем, как утверждала защита. Как ты знаешь, его так и не нашли.

– Я этого не знал.

– Ты не читал протоколы слушаний?

– Нет.

Гамильтон улыбнулся.

– Почитаешь.

– Давай поговорим о нашем друге.

– Это называется «прелюдия», Джек. Жар, который усиливается перед оргазмом. Ты наверняка практиковал ее с женой. Или Аманда была из тех женщин, которые могут трахаться, только помани?

Джек потер руки. Он был сосредоточен на четвертой семье. Тик-тик-тик…

– Я припоминаю, что, когда тебя остановила полиция, у тебя в портфеле нашли фальшивый паспорт, свидетельство о рождении и квитанцию на телеграфный перевод на несколько миллионов долларов.

– Я люблю путешествовать анонимно.

– По всей видимости, суд присяжных решил, что ты хотел скрыться.

– Неправильно решил. Человек вроде тебя должен быть знаком с подобными вещами.

– Ты позвонил мне и сказал, что хочешь поговорить о Песочном человеке. Я здесь.

Гамильтон рассмеялся.

– Какое ужасное имечко! Подходящее, но ужасное. Уверен, что людям нравится. Печально то, что случилось с последней семьей, Бомонами. Какая трагедия! Тебе повезло, что ты сейчас сидишь передо мной.

– Ты с ним связывался?

– Мы очень подружились.

– Как вы нашли друг друга?

– По переписке. Ты знаешь, я получаю много писем. Ты видел мои сайты? У меня куча фанатов.

– Зачем ему связываться с тобой?

– Общность интересов.

– Например?

– Ты мне сам расскажи. Вы плаваете в одном бассейне.

«Куда он клонит?» – подумал Джек.

Тупик, надо попробовать что-то другое.

– Почему ты защищаешь его?

– В тот день, когда ты вышел из дома, как ты узнал, что это был я? – спросил Гамильтон.

Джек не был готов к этому вопросу. Он застал его врасплох.

– Ты читал протоколы.

– Я хочу услышать это от тебя.

Джек заметил жадное выражение в глазах Гамильтона. Его обнаружили и засадили в тюрьму, и его высокомерие требовало объяснения. Джек увидел лазейку и осторожно двинулся вперед.

– Не имеет значения, – ответил он.

– Имеет, если ты хочешь спасти четвертую семью.

– Я сомневаюсь, что Песочный человек назвал тебе их фамилию.

– Он сказал мне о Бомонах и о двух предыдущих – Росах и Доланах.

– Ты мог прочесть это в газетах.

– Ты хочешь спасти их?

– Назови их.

– Они живут в Кембридже.

– Что еще?

– Этот человек – психиатр.

– Мне нужно имя.

– Его зовут Брайан.

– А фамилия?

– Я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос.

– Я думаю, ты лжешь. Ты ничего не знаешь. До свидания, Майлз.

Джек подхватил чемодан и встал.

– Эрик Бомон находится в палате триста два в больнице Ньютон-Уэллесли под именем Джошуа Макдермонт. Его легенда – жертва автомобильной катастрофы.

Джек почувствовал холодок в груди. Гамильтон об этом догадался. Его глаза широко открылись, губы изогнулись в ухмылке.

– Теперь я привлек твое внимание, детектив Кейси?

– Мне нужна фамилия.

– А я хочу, чтобы ты ответил на мой вопрос. Немедленно.

– Нет.

– Они должны умереть сегодня ночью. Ты хочешь, чтобы их смерть была на твоей совести?

Джек молчал.

– Я так не думаю. Так что садись и отвечай на вопрос.

Джек не двинулся с места.

– Дай мне его фамилию.

– Леклер. Доктор Брайан Леклер. Давай, иди и проверь, позвони. Я подожду.

– Пробка от бутылки вина, – сказал Джек. – Я нашел ее под кроватью. Это была пробка от очень редкого вина. Поместье твоего отца закупало несколько ящиков этого вина ежегодно.

– Как хитро.

– Ты был знаком с дочерью сенатора… очень близко.

– Трах – не преступление.

– Он становится преступлением, если ты раскидываешь части ее тела по дому ее отца.

– Если ты был так уверен, что это я, у тебя была причина для ареста. Почему же ты не заковал меня в наручники?

– У меня не было ордера.

– Ты мог бы получить его. Чего ты выжидал, детектив Кейси?

Пристальный взгляд Гамильтона буравил его мозг, словно дрель. В его голосе была уверенность, которая навела Джека на мысль, что Майлз каким-то образом манипулировал им. Но с какой целью? Джек внезапно почувствовал, что его разоблачили. На лбу выступила испарина.

– Ты потеешь, Джек. Все в порядке?

– Тут жарко. И очень душно. А я шел сюда пешком.

– На какое-то мгновение я подумал, что ты скажешь, будто нервничаешь из-за того, что будешь давать показания на моем слушании.

Гамильтон внимательно наблюдал за выражением лица Джека.

– Ты, похоже, не удивлен.

– Я слышал об этом, – ответил Джек.

– Правда? Есть соображения?

– Меня не интересует прошлое.

– Но прошлое – это все, что у меня осталось, Джек. Благодаря тебе закаты остались только в моей памяти. Но это изменится. Я снова почувствую тепло. Это только вопрос времени. Что же касается нового процесса, то у меня сложилось странное ощущение, что ты не доживешь до суда. Этот псих хочет тебя сделать, я думаю. – Гамильтон подмигнул.

Джек чувствовал, что Аманда хочет поговорить с ним. На этот раз он решил послушать ее. Тяжесть и ярость последних семи лет навалились на него. Джек вернулся в спальню, снова переживая тот момент, когда Майлз Гамильтон запрокинул ей голову. Майлз улыбался. В его глазах играл влажный, тревожный свет. Гамильтон, совсем мальчишка, который сидел всего в паре метров от него, сказал: «А теперь смотри на меня. Смотри, как я уничтожу твой мир».