И вот, он сказал, что Опиум на мне. Будто до этих слов всё было не так, будто я сама выдумала себе свою власть и свято в неё поверила.

17 августа, пн

– Господи! – ахает Ира. Это её первое появление в нашей квартире. – Как вы тут живёте?

Я начинаю хохотать, хватаю её короткий летний плащик и закидываю на одиноко стоящую в коридоре вешалку. А подруга всё продолжает недоумевать и скидывает ботинки:

– Я думала, ты шутишь! – она сходу заглядывает в две абсолютно пустые комнаты, потом в третью, которую обременяет только беговая дорожка и музыкальная колонка. – Увезите кровать в клуб и вообще сюда не таскайтесь! Нет, вы чего-то не договариваете! У вас явно есть ещё один дом где-то на Рублёвке! – Она мечтательно поднимает глаза в потолок и начинает перечислять. – С прислугой, с бассейном, с золотыми унитазами!

Я снова смеюсь и тяну её к кухне в конце коридора.

– Надо же! Здесь у вас просто завал, захламление! По сравнению с остальной квартирой!

– Прекрати! – хохочу я и провожу рукой по волосам девушки, которые она недавно остригла до шеи и с тех пор жалеет. – Чай или шампанское?

– Шампанское, хоть, хорошее или тоже простота и ничего лишнего?

– Хорошее, стащила из клуба две бутылочки Вдовы Клико6, когда ты написала, что хочешь увидеться.

– Стащила она… – Цокает Ира. – Как можно стащить из своего клуба?

– Не знаешь, почему я продолжаю с тобой общаться?

Как и принято, даже между очень близкими подругами, следующие полчаса мы болтаем ни о чём. Обе понимаем, что есть темы более животрепещущие, но выдерживаем время для приличия. Наконец, Ира начинает первая:

– Я, вообще-то, хочу взять с тебя должок, – шутливо говорит девушка, но её голубые глаза серьезные и немного грустные. – Возьми на работу?

Плотно поджимаю губы и даже не пытаюсь скрыть недовольства.

– Ир, ты же не думаешь, что если я жена владельца, то тебе будет проще работать?

Девушка задумчиво кусает тоненькие блёклые губы. По сомнению на её лице я понимаю, что так она и думала.

– График у тебя будет тот же, зарплата как у других. С тех пор как ты уволилась, проще в Опиуме не стало. – Предупреждаю я.

– Понимаю, но мне так надоело. Я терпеть уже не могу этот ресторан, этот график, людей.

– Так чем же Опиум отличается?

– Человеческим отношением, как ни странно. Пашешь, так хоть есть за что. И хоть кто-то интересуется твоим состоянием. А у нас хоть при смерти лежи посреди зала, подойдёт управляющий и пинками подвинет к стойке, работать.

– Ир, это не так. Помнишь, как сама меня отговаривала?

– Помню. – Она поджимает губы, будто чувствует себя виновной за то, чего не произошло.

– Отговаривала, потому что воспоминания были свежие, а сейчас ты просто забыла всё плохое, и осталось лишь хорошее. Поэтому тебя тянет.

– Ничего, я подлечила нервишки, можно снова их потрясти. – Пожимает плечами Ира. – Так что, есть местечко хостес?

– Не прибедняйся, ты рассчитываешь на местечко получше.

– Не правда! – хмурится Ира и её брови смешно изгибаются. – Ты ведь говорила, что недавно уволилась Вера.

– Да, и Паша сразу же привёл новую кандидатуру.

Ира, зная, как на меня действует её жалобная мордашка, снова поджимает губы и жалостливо кривит брови.

– Устрою администратором, если ты так хочешь. – Сдаюсь я. – Но пожалуйста, имей в виду, поблажек не будет. Ты знаешь, как я люблю тебя, но если начнёшь пользоваться моим отношением, то вылетишь сразу.

Ира моргает несколько раз подряд, будто я бросила ей в глаза щепотку муки.

– А ты изменилась, – произносит она серьезно, но её губы дёргаются в улыбке и девушка добавляет, – в лучшую сторону.

Мы снова прерываемся на малосмысленный разговор ради приличия. Сплетничаем про одноклассников и общих знакомых, обсуждаем новости из родного города. Наконец, плавно возвращаемся к нашей жизни с Даней, и у меня появляется возможность заговорить о том, что меня волнует.

– Н-да, – Ира выдыхает, до меня доносится кислый запах вина от её губ, – никогда бы не подумала, что тебя устроит такая "пустая" жизнь.

– Не жизнь, а всего лишь квартира. – Возражаю я, пальцами кроша кусочек сыра. – Я быстро привыкла, на самом деле.

– А я бы не смогла, – Ира устает смотреть на мои издевательства и сырную тарелку отодвигает подальше. – Захламила бы всё, даже если бы он был против. Просто не смог бы меня выкинуть со всеми вещами.

Я сперва улыбаюсь, а потом говорю серьезно, или скорее печально:

– Даже если я притащу в эту квартиру две ближайшие свалки, Даня ничего не скажет. Спокойно проберется через хлам, поцелует меня и пойдет обратно по кучам мусора в душ.

– Ты так говоришь, будто это ужасно! – фыркает Ира и залпом осушает наполовину полный бокал. – Ко мне даже без мусора так никто никогда в жизни не относился!

Наливаю ей новую порцию, держа бутылку как профессиональный сомелье, и в это время раздумываю, как донести мои страхи. Наконец, говорю:

– Иногда мне кажется, что он стал слишком зависим от меня.

– И что же тебя пугает? Он ведь кроме тебя ни к кому так не относится, я уверена.

– Вот это меня пугает.

– Ну, подожди, давай разбираться. У вас ведь всё хорошо?

– Хорошо.

– И нет никаких проблем от такой сильной связи?

– Наверное, их нет, – я думаю какое-то время, прежде чем продолжать, – но это может стать проблемой для нас обоих.

– Ох, Рита, странная ты. Так много женщин сейчас плачет в углах, сетуя на нелюбовь, на недостаток внимания, а ты боишься, что тебя убьет забота.

– Мне кажется, это потому, что я уже видела такую одержимость. Ничем хорошим она не заканчивалась.

– Разве можно назвать тёплое отношение мужа к жене одержимостью?

– Может, это слишком громкое слово. Просто я…

Подруга перебивает мой неуверенный тон своим твёрдым голосом:

– Да, Рит. Именно, что ты. Ты всегда зависела от мужчин. Ты, а не они от тебя.

– Ты права.

– Ну, конечно, я права. – Девушка закатывает глаза и возвращает на меня уже не такой напряжённый взгляд, будто мы только что нашли решение всех моих забот. – А ты должна понимать, что ничего плохого на этот раз такая связь не сулит. Потому что мужчина рядом с тобой твой и сколько угодно может за тебя хвататься, но тебя сковывать не станет. Да и ты человек не такой, чтобы эгоистично манипулировать им и пользоваться его слабостью к тебе. Вот и всё.

Её слова не убедили меня, и я