Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Город Пало-Альто - первоначально назывался Университетский парк и в значительной степени спекуляцией недвижимостью приемного сына Марка Хопкинса, Тимоти, было признано незаконным производство и продажа алкоголя в черте города. Тем временем миссис Лиланд Стэнфорд настаивала на том, что бренди Вины будет оплачивать счета. Не обращая внимания на растущие убытки Вины. Неважно, что Вина терпит убытки, неважно, что она обеспечивает алкогольными напитками VIP-гостей кампуса. Неважно, что президент университета Дэвид Старр Джордан проповедовал воздержание. Ситуация вызвала все - от презрения до спорта.
Стараясь идти в ногу со временем, Дженни и ее агент Джордан не стали рассматривать это как двойные стандарты. Вместо этого они обернули несоответствие в возвышенную заповедь, которую назвали "Фундаментальный стандарт": "Студенты должны проявлять в Университете и за его пределами такое уважение к порядку, морали, личной чести и правам других людей, какое требуется от добропорядочных граждан. Несоблюдение этого требования будет являться веской причиной для исключения из Университета".
Затем последовал удар девятифунтового молота. Правительство США, понятное дело, опасаясь, что не сможет вернуть деньги, вложенные в железную дорогу, а срок выплаты наступил, возбудило судебное дело против наследства Стэнфорда.
Суть была довольно проста: в железнодорожных законах начала 1860-х годов Конгресс и президент Линкольн договорились о выделении стартового капитала трансконтинентальным железнодорожным компаниям. Эти деньги и проценты по договору должны были быть возвращены налогоплательщикам тридцать лет спустя. Southern Pacific была должна деньги правительству, и что в его завещании не было положения о признании долга его компании, которой он владел.
25 процентов, возникли серьезные опасения, что у наследства Стэнфорда финансовых обязательств больше, чем активов, и американский народ вот-вот окажется в большой беде. В результате через год после того, как Стэнфорд сошел в свой роскошный склеп, Министерство юстиции США подало документы с требованием взыскать с наследства 15 237 000 долларов. Именно столько было заложено в ценных бумагах Southern Pacific Стэнфорда. На самом деле, если бы Министерство юстиции выиграло свое дело, наследство Стэнфорда, скорее всего, стало бы банкротом.
Действия правительства вызвали, по выражению Associated Press, "сильнейшее волнение". "В сложившихся обстоятельствах советникам миссис Стэнфорд казалось, что можно сделать только одно", - говорится в истории Стэнфордского университета. "И это было закрытие университета". В лучшем случае это могло быть временным решением, возможно, на несколько лет. Дженни была настроена апокалиптически. "Только Отец мой Небесный знает все, что я выстрадала и перенесла с тех пор, как мой муж был отозван от меня, чтобы двери Университета оставались открытыми".
Дело дошло до Верховного суда США. Дженни отправилась в Вашингтон и встретилась с президентом Гровером Кливлендом, который опирался на своего генерального прокурора, имевшего очень маленький штат и очень большую нагрузку. В помощь миссис Стэнфорд была предоставлена целая батарея самых лучших юристов страны, а также еще один союзник, который десятилетиями служил Хаусу Стэнфорду: помощник судьи Верховного суда Стивен Дж. Филд. По словам биографа Филда, Дженни "много общалась" с "любящей общество миссис Филд". И "Филд, хотя и не написал ни одного судебного решения, оказывал миссис Стэнфорд всевозможную помощь в защите ее интересов".
У Дженни были и враги, в частности один, доставшийся ей от мужа вместе с его долгом: Коллис Хантингтон, который в то время, разумеется, был президентом Southern Pacific. Поскольку правительство готовилось, в случае необходимости, принять отдельные меры против него и наследников имений Хопкинса и Крокера за деньги, которые они по договору обещали вернуть с процентами, цели Дженни Стэнфорд и Хантингтона в тот момент совпали. Хантингтон предложил ей свою помощь. Но вдова не могла забыть оскорбления, нанесенные ее покойному мужу его рукой, и, несомненно, те, которые Хантингтон бросил непосредственно ей. Как писала Дженни, "для меня было невозможно принять помощь от указанных компаний".
По настоянию ее консультантов, понятное дело, расстроенной и плохо подготовленной вдове стало ясно, что финансовая и юридическая помощь от партнеров ее покойного мужа - это просто хороший бизнес. Хантингтон, почувствовав себя оскорбленной, возразила. "Я не буду спать ночами, беспокоясь об этом иске", - написал он. "Если он будет предъявлен мне, я буду защищать его и оплачивать свои расходы по иску. Я не могу предложить миссис Стэнфорд никакой помощи". Союзники Дженни сожалели.
Ее адвокаты оказались не такими неподготовленными, как их клиентка. В марте 1896 года Верховный суд единогласно вынес решение в пользу миссис Стэнфорд и против правительства: "Если закон 1862 года, справедливо истолкованный, исключает мысль о том, что акционеры компаний, получающих субсидиарные облигации, должны были нести личную ответственность перед Соединенными Штатами за основную сумму и проценты, начисляемые по этим облигациям, то законодательство 1864 года, каким бы неразумным оно ни было, не имело эффекта
наложения такой ответственности".
Суд вскользь отметил, что, по его мнению, договоры, защищающие налогоплательщиков, составлены плохо, а Southern Pacific как компания должна была вернуть нации долг за кредит 1860-х годов, Стэнфорд, Хантингтон, Хопкинс и Крокер не могли нести персональную ответственность.
Дженни не могла избавиться от глубокой обиды на Хантингтона и его команду. "Хотя иск закончился успешно, у меня осталось печальное воспоминание о том, что компаньоны моего мужа не оказали мне ни моральной поддержки, ни сочувствия, ни обещания финансовой помощи, которой, естественно, требовал иск", - писала она скорее с убеждением, чем с точностью. "Я искала их помощи и содействия, но они все положительно отказались, заявив, что если дело будет решено неблагоприятно и возбуждено против них, то они будут вести его сами.
за свой счет и не просить моей помощи".
Хантингтону она поклялась отомстить в виде своего умершего сына, воплощенного в студентах университета: "Когда мои Стэнфордские мальчики вырастут, они рассчитаются с вами за ваше отношение ко мне".
После этого безжалостный Хантингтон принялся еще раз избивать измученную вдову. Он "ответил, что она никогда не увидит дня, когда один из ее мальчиков хоть пальцем шевельнет в ее защиту", - вспоминает любимый "мальчик Стэнфорда" Дженни, Джордж Крозерс, который сыграл важную роль в укреплении пошатнувшейся школы для ее впечатляющих успехов в двадцатом веке и, как говорят, был очень похож на Лиланда-младшего. "Рассказывая это, миссис Стэнфорд разрыдалась".
После выпуска железнодорожных акций и облигаций казалось, что проблемы Leland Stanford Junior University остались позади. Но это было не так. Экономическая паника 1893 года, вызванная в основном чрезмерным строительством железных дорог, которые затем не смогли оплатить свои
