Через секунду я уже телепортировался в место назначения.

Отдышался, привёл вестибулярку в порядок. Было темно, пахло тиной, гнилью или чем-то ещё. Глаза постепенно адаптировались — тусклый свет пробивался откуда-то сверху, я увидел силуэты и отблески глаз.

— Кто здесь? — услышал я голос Ийю.

— Это я, тише. Что случилось? Свет включи уже.

— Я не могу! Помоги мне!

Тут же вновь прорезался звонок от Серафимиона.

— Ты что, уже рядом. Ни в коем случае не освобождай её, она опасна. Мы скоро будем, летим.

Я скастовал свет. В тёмном подвале сидела Ийю — в рабочем комбинезоне, по-турецки, прямо на земле. Подняла руку и постучала по воздуху в полуметре от себя.

— Купол. Поймали в ловушку. Я вообще не виновата!

— Да, конечно не виновата, — послышался ещё один знакомый голос. — Ещё бы.

— Ого, нашёлся!

Саркастическая реплика прозвучала совсем рядом, в небольшой нише у стенки, которая казалась абсолютно пустой. Но я-то догадался, в чём дело

— [Гет алгоритмс анализ, делит анвизибл, ну-ка], — сказал я, запуская анализ на наличие чужих алгоритмов невидимости.

Таковой действительно обнаружился. А после его удаления обнаружились Окихито, сидящий на грязном коврике рядом со своей ламой, которая мирно спала.

Видимость исчезла, японец проморгался и воззарился на свои ладони. Затем поднялся и с хрустом размял спину, пробормотал:

— Да уж. Первый раз попадаю под такое. Очень интересно, как вы такое сделали.

У меня холодок пробежал по спине. Он же полукровка, подумалось мне. На него такое не должно действовать.

— Что здесь происходит? Дай угадаю, Ийю, ты угнала этого дядьку и его волшебного ишака из-под носа у Халиба?

Ийю насупилась, замолчала. Затем выдала вполне очевидный козырь:

— Я, между прочим, беременна твоим ребёнком. Мог бы и поддержать! Это всё случайно, да.

— Поддержу. От отцовских обязанностей не отказываюсь. Хотя ребёнок не запланированный, ну, ты знаешь. Что за хрень ты творишь, дорогая?

Где-то за спиной скрипнула дверь, скользнул луч света. Я оглянулся — к нашей компании прибавилось ещё два знакомых силуэта, на этот раз это были Серафимион и Маркунда.

— Ийа, дорогуша, как же так, — сказала последняя. — Ты ж моя пятиюродная внучатая правнучка, и тут такое.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — насупилась Ийю. — Что меня всего лишь украсть, даже не знаю, для чего? Что во Дворце скучно, и поэтому я с таким удовольствием развлеклась? Что Халиб — мужлан и извращенец, поэтому я с радостью вставила ему палки в колёса? Что мне восемнадцать — а тут получится достать такие мощные а-ашки…

Она достала и покрутила в руках одну маленькую фигурку. Я вспомнил, что когда-то видел это — это была нецке, забавная японская статуэтка, изображающая трёх обезьян — «не вижу, не слышу, не говорю».

Её пальцы сжали голову одной из фигурок. Маркунда, подошедшая ближе всех, вдруг исчезла — растворилась в воздухе, а спустя секунду послышался шорох и приглушённый голос:

— Мои глаза!! Где я⁈ Твою мать, что ты сделала, мелкая паскуда!

Пальцы другой руки сжали голову соседней обезьянке. Серафимион, шагавшей на помощь своей даме, вдруг стал полностью беззвучным. Я увидел, как открывается его рот, как он трёт уши, описывает пальцами Алгоритмы — тщетно. Его звуковую дорожку выключили, словно рекламу во время телевидения.

Затем она повернулась ко мне. Сдвинула пальцы, сжала голову третьей обезьянки, которая зажимала рот. Я не ощутил ничего.

— И что? Что ты делаешь?

— Попробуй, — прищурилась она. — Попробуй какой-нибудь Алгоритм…

— [Селект обджект, дестрой…] — пробормотал я, целясь в фигурку.

Ничего не произошло.

— [Объектны сайларга, объектны юк итэргэ!] — повторил я аналогичный Алгоритм на языке Халиба и Теодоры.

Тщетно, ничего не произошло. Вот тебе раз, подумалось мне. Меня лишили, причём не кто-либо Первого поколения, а восемнадцатилетняя девица из пятнадцатого. Мне это не понравилось. Что-то закипело внутри меня, я сожмурился, сжал зубы…

И вошёл в Режим. Теперь я понял, чем он является по отношению к моему обычному языку Алгоритмов — это было что-то вроде аварийного диска, запускаемого для спасении операционной системы. Всё замедлилось. Силуэты стали чёткими, по центру комнаты я увидел мягкое свечения купола, под куполам сидела Ийю, из рук которой струилось чёрное пламя, опутавшее меня, Серафимиона и Маркунду. Нить пламени медленно текла в сторону Окихито и его ламы.

В руке ощущалась прохлада моего вакуумного меча. Нет, конечно, я не стал протыкать им мать своего будущего ребёнка, как сделал бы под драматичную музыку герой какой-нибудь дешёвой голливудской драмы. Я всего лишь махнул клинком, обрезая протуберанец, опутавший мои руки. Ийю тут же дёрнулась, ей пальцы, сжимавшие нецке, словно обожглись, но она быстро перехватилась и продолжила удерживать фигурку за край. Я увидел, как Серафимион, видимо, нащупавший Маркунду, помогает ей встать, одновременно выводя Алгоритмы, от который купол над Ийю пошёл мелкими трещинами и начал распадаться. Догадавшись, я махнул мечом ещё раз, обрубив сразу два хвоста. Фигурка выпала из рук Ийю, она вскочила и побежала к выходу.

Я увидел краем глаза, как Окихито подошёл к упавшей фигурке, осторожно поднял её и положил в пакет. Сам же я видел, как выставили руки в атакующем Алгоритме Серафимион и Маркунда. За пару шагов до выхода тело Ийю дёрнулось, словно она была в ошейнике с поводком, ноги напряглись, но она не могла больше сделать ни шагу. Похоже, сюрпризов от неё ожидать не приходилось, более того — она даже не могла левитировать и тем более телепортироваться. Решив, что опасность миновала, я вышел из режима.

— Говори нам, на кого работаешь? — услышал я злобный голос Маркунды.

Поначалу я дёрнулся туда — даже после всего произошедшего мне вовсе не хотелось, чтобы с ней жестоко обошлись, но были дела и поважнее.

— Осторожнее с ней! Она всего лишь… тинейджер, — бросил я через плечо,