Как же хрупки ее убеждения! Одно прикосновение, один поцелуй – и гордость покинет ее под руку с самоуважением. Она снова превратится в его любовницу, причем по доброй воле, и будет с радостью наслаждаться плотскими удовольствиями. Тайком. Пока все не кончится и она не получит от него прощальное ожерелье с запиской.

Эмма почувствовала, как чай льется на пальцы, и поняла, что рука дрожит. Она крепко сжала чашку, удивившись, что хрупкий фарфор выдержал ее натиск.

В поле зрения возникли его руки.

– Вы расплескали чай, мисс Дав, – произнес он с невыносимой нежностью. Она смотрела, как его рука нависает над ободком чашки, а другой он взялся за блюдце. Он потянул чайный прибор, словно хотел забрать его у Эммы, и она заставила себя ослабить хватку. Чашка с блюдцем и его руки исчезли из виду.

– Леди, признаюсь вам, что, будучи мужчиной, я ничего не смыслю в этикете. – Он поставил на стол ее чашку, его руки появились снова, уже с платочком. Он опять склонился к ее креслу и к удивлению Эммы, взял одну из ее ладоней.

Дамы дружно задохнулись от ужаса, когда он начал вытирать ее пальчики белым носовым платком.

– В свете моего полного невежества я могу сказать одно: само небо послало мне вас, милые дамы, да еще в таком количестве, – говорил он как ни в чем не бывало, словно обсуждал погоду, словно вот так трогать ее обнаженные руки было делом обычным и вполне приемлемым.

– Милорд, – прошептала Эмма, потупив глаза перед изумленными приятельницами. – Гарри, прекрати!

Его голос перекрыл ее лихорадочный шепот.

– Леди, я молю вас просветить меня по одному конкретному делу. – Он сжал ее пальчики, когда она попыталась высвободиться. – Когда джентльмен хочет предложить даме руку и сердце, должен ли он вставать на колено?

Не дожидаясь ответа, он опустился перед ее креслом. Эмма заглянула в прекрасные глаза цвета океанской волны, страшась, что ослышалась, что неправильно поняла его. Но в выражении его лица не было ни намека на шутку. И обворожительная улыбка тоже отсутствовала. Он был красив и серьезен.

– Дайте мне совет, Эмма. – Он поднес ее руку к губам и поцеловал. – Как мужчина должен делать предложение любимой женщине?

Послышалось несколько мечтательных вздохов и один неженственный звук – нечто среднее между всхлипом и фырканьем. Последний, с ужасом поняла Эмма, издала она сама.

Внезапно дамы дружно поднялись, словно, кто-то дернул их за невидимые ниточки. Перешептываясь и хихикая, они потянулись к выходу и просочились в коридор. Гарри поднял глаза, ожидая, пока они уйдут и дверь за ними закроется, потом посмотрел на Эмму:

– На этот раз я хочу сделать все как полагается, начать с той ноги и все такое, поэтому я просто обязан сделать предложение согласно правилам этикета.

Она смотрела на него, не в силах вымолвить ни словечка. В голове была полная каша.

– Но ты ведь не собираешься жениться. Ты сам говорил мне это. И всем окружающим. Даже писал об этом статьи.

– Мне придется съесть их, да? И поделом, я столько лет был циником. – Он склонил голову набок. – Скажи, допустимо ли женщине на этой стадии впадать в замешательство? Неужели ей не полагается избавить несчастного кавалера от неопределенности и ответить «да», дабы он мог вздохнуть с облегчением и убедиться, что повел себя не как идиот?

– Нет, – задохнулась Эмма. – Пусть мучается, пока она не убедится в искренности его чувств. Он это заслужил.

– А кольцо поможет? – Он принялся хлопать себя по карманам.

– Ты принес кольцо?

– А разве не так делается? Надеюсь, оно подойдет, – добавил, продолжая обшаривать карманы. – Миссис Моррис. Назвала мне твой размер, но…

– Миссис Моррис знала? – У Эммы от удивления глаза на лоб полезли. – Она знала, что ты собираешься сделать мне предложение?

Гарри прекратил ощупывать карманы и удрученно покачал головой, как будто считал ее безнадежной.

– У кого еще я мог выведать размер твоего пальца? Ты не представляешь, чего ей стоило пробраться в твою комнату и выкрасть одно из колечек для сравнения. Ты целыми днями тосковала дома, насколько я понял.

– Я не тосковала! Я роман писала.

– Извините, ошибся. Никогда нельзя доверять слухам. – Он возобновил поиски. – Одно могу сказать: хорошо, что ты вышла вчера за шоколадом. Хотя, может, ты купила его для Мистера Голубя, раз у тебя не было печали. Ага! – Он с триумфом извлек на свет изумительный платиновый ободок с изумрудами. – Надеюсь, тебе понравится. Насчет размера миссис Моррис позвонила мне только вчера, но она давно уже сообщила мне, что изумруд – твой любимый камень. Потом я весь день бегал по ювелирным магазинам Бонд-стрит, пытался найти подходящее кольцо с изумрудами. – Он взял Эмму за руку и надел ей на палец кольцо. – Это настоящая пытка, Эмма. Не понимаю, почему тебя так привлекают походы по магазинам. – Он склонился над ее рукой. – Подошло?

Подошло идеально. Эмма открыла было рот, чтобы сообщить ему об этом, но не смогла выдавить ни слова. Она закрыла рот и глупо уставилась на кольцо. Гарри хочет женитъся на ней? Она не могла осознать этого факта, не могла поверить.

Из его груди вырвался тяжкий вздох.

– По всей видимости, раз дама до сих пор не ответила положительно, джентльмен должен совершить какой-нибудь геройский поступок?

Она с трудом сглотнула, заставив себя заговорить.

– Было бы неплохо, поскольку за мной никто никогда не ухаживал должным образом.

– Это жестоко, Эмма. Очень жестоко. – Он нахмурился, задумавшись, но через мгновение морщины на его лбу разгладились, – Хорошо. Чтобы доказать тебе свою любовь, я пойду на величайшую из жертв и позволю Мистеру Голубю жить с нами. Он может гонять голубей в Марлоу-Парке, сколько ему вздумается. Но спать с нами он не будет. Я не собираюсь просыпаться с кошачьей шерстью во рту.

Его пассаж не рассмешил ее.

– Гарри, можешь ты хоть раз в жизни быть серьезным?

– Я действительно несу чушь. Ты была права, обвинив меня в легкомыслии. Но дело в том… – Он замолчал и взял ее за руки. – Я люблю тебя. Знаю, я должен был сказать об этом лет сто тому назад, но так сложно бывает произнести поистине важные слова, а я влюблялся в тебя постепенно и так естественно, что даже не задумывался о происходящем. Я имею в виду, что все произошло незаметно, не то чтобы я проснулся однажды утром и меня озарило. И когда ты сообщила о разрыве, мне следовало тут же признаться тебе в любви, но я был слишком ошеломлен. Не мог поверить, знаешь ли. Не мог поверить, что ты уходишь от меня, ведь я считал наши отношения идеальными. Это потрясло меня, Эмма. Потрясло настолько, что я не смог ничего сказать, а потом ты уже ушла.

– Но ты в самом деле хочешь жениться на мне? Ты уверен?

– Эмма. – Он отпустил ее руки, взял в ладони ее личико и поцеловал в губы. – Драгоценная, сладенькая моя Эмма, неужели ты действительно думаешь, что я позволю тебе уйти из моей жизни? Что я вынесу это?