— Алли не умерла.

Алли улыбнулась. Как это похоже на её родителей — воспринимать происходящее таким вот образом!

— Конечно, нет. До тех пор, пока вы помните её, она будет жить.

— Нет, — возразил папа. — Мы имеем в виду, что она действительно жива.

Алли медленно опустила ложку в миску, не сводя глаз с родителей.

— То есть как?

— Она просто спит, Дэнни, — ответил папа. — Она спит — уже очень, очень долго.

Коматозный.

Не реагирующий на раздражители.

Находящийся в вегетативном состоянии.

Вот какие сложные слова придуманы медиками для пациента, лежащего без сознания. Думаешь, эти ярлыки что-то значат — например, будто доктора знают, что происходит в мозгу коматозного больного? Ничего подобного. Никто ничего не знает. Кома — так могут называть всё что угодно, но по сути под этим словом подразумевают, что пациент просто-напросто не желает приходить в себя.

В произошедшем несколько лет назад лобовом столкновении Алли Джонсон получила многочисленные внутренние повреждения и тяжелейшие травмы головы. В результате удара она пробила ветровое стекло своей машины и врезалась в мальчика, вылетевшего из ветрового стекла второго автомобиля. Ник умер на месте, но Алли оказалась настоящим бойцом. Её сердце продолжало биться. Оно билось, когда «скорая» мчала её в больницу. Оно билось, когда доктора подключали её к доброму десятку различных аппаратов жизнеобеспечения. Оно билось, пока врачи пять часов боролись за её жизнь на операционном столе, и оно продолжало биться, когда все операции были закончены. Благодаря достижениям науки и тому, что её тело попросту не желало сдаваться, Алли не умерла. Несмотря на тяжёлые травмы, её изломанное тело в конце концов залечило свои раны, а экраны приборов по-прежнему показывали некоторый намёк на мозговую активность, что означало — мозг Алли не умер окончательно. Если бы это случилось, были бы все основания выброситьбелый флаг. Но этого не произошло, и теперь её родители жили крохотной надеждой, которая была для них одновременно и благословением, и проклятием.

— Я не стану лгать вам и обнадёживать, — сказал доктор безутешным родителям, когда Алли лежала в коме уже несколько недель. — Она может проснуться завтра, а может — в следующем месяце или через год, может и вообще никогда не проснуться. А если и проснётся, то существует большая вероятность того, что она уже не будет той девочкой, которую вы помните. Её мозг, возможно, слишком сильно повреждён, чтобы выполнять высшие когнитивные[39]функции, но в настоящий момент мы этого не знаем. — Затем в свойственной врачам сострадательной и одновременно бессердечной манере врач добавил: — Ради вашего блага, я бы пожелал, чтобы она либо очнулась такой же, какой была до аварии, либо поскорее умерла.

Но не случилось ни того, ни другого. И теперь где-то в некотором городе, в некоторой больнице, в некоторой палате лежит Алли Джонсон и спит, и не может проснуться…

… потому что её душа потерялась в Междумире.

Свою книгу «Скинджекинг — что ты о нём знаешь?» Алли-Изгнанница заключает такими словами, и это её последнее замечание о природе скинджекинга:

«Есть правда о скинджекинге, которую я не могу вам раскрыть. Не имею права. Это не моя тайна. Есть причина, почему мы способны вселяться в тела живых людей, почему мы ничего не забываем и почему так отличаемся от других послесветов. Это истина, которую каждый скинджекер должен познать самостоятельно. И если ты способен вселяться в чужие тела — тогда правда откроется тебе; потому что чем дольше ты занимаешься скинджекингом, тем неодолимее тебя влечёт к ней, словно лосося, идущего против течения к истоку. Всё, что мне остаётся — это лишь выразить надежду, что как только ты узнаешь правду, у тебя хватит мужества взглянуть ей в лицо».

У маленького Дэнни Розелли был плохой день. Началось с того, что он проснулся в чужом доме, да и теперь, много часов спустя, лучше не стало: он разговаривал сам с собой, корчился и ворочался в постели — словом, всё в лучших традициях фильмов ужасов, только разве что не поворачивал голову на все триста шестьдесят да не изрыгал густую зелёную блевотину. В старые времена люди сказали бы, что малец одержим, но в наши дни наука такие вещи отвергает. Дэнни просто был болен. Очень, очень болен.

— Убирайся из меня!

«Не получается!»

— Убирайся из меня!

«Да успокойся же ты!»

— Мам! Скажи, чтоб она убралась!

«Слушай, ну что ты орёшь! Не думай вслух! Они и так уже считают, что у тебя крыша поехала!»

Дэнни Розелли был упорным маленьким человечком, к тому же ещё он до того разозлился, что не слушал доводов рассудка. Он уже сообразил, что думание вслух — отличный трюк, дающий ему больше власти над собственным телом. Забравшаяся в него чужачка пугалась и уступала. К несчастью, был и один недостаток: когда ты думаешь вслух, тебя слышат другие люди.

— Дэнни, деточка, всё хорошо… всё будет очень хорошо…

Однако, похоже, мама Дэнни сама не верила тому, что говорила, потому что обернулась к своему мужу и заплакала:

— Что нам делать? Что же нам делать?!

Алли снова схватилась с мальчиком и сумела восстановить контроль над ним на достаточно долгое время, чтобы успеть сказать:

— Со мной всё в порядке! Всё хорошо! — но Дэнни опять вытеснил её, его тело задёргалось в конвульсиях, и он заревел: — УБЕРИТЕ ЕЁ ИЗ МЕНЯ-А!

Это всё была вина Алли. Если бы она не уснула в теле мальчика, тем самым проведя в нём полных семь часов, ничего подобного бы не произошло.

Ей нужно было счиститься с него в тот же самый момент, когда она проснулась этим утром в доме своих родителей, так нет же — ей, видите ли, понадобилось позавтракать со своими родителями! И когда она уплетала яблочные колечки миску за миской, они сказали, что она жива…

Жива!

Новость была столь ошеломительна, что не только потрясла саму Алли — она разбудила Дэнни, и он начал пробивать себе дорогу на поверхность. Она попыталась убежать, но, выскочив в открытую дверь, налетела на полисмена, стоявшего на пороге. А в следующую секунду к дому подъехало ещё несколько патрульных автомобилей — в одном из них сидели не помнящие себя от тревоги родители Дэнни.

Они проснулись и обнаружили, что их сын пропал. Когда папа Алли позвонил 911, полицейские сложили два и два и — вот, мама и папа мальчика прибыли к Джонсонам, чтобы воссоединиться со своим отпрыском.