и вел разведку противника в полосе: Графская, Ново-Усмань, Московское. Обстановка быстро и резко менялась. Поэтому нам часто приходилось пользоваться устаревшими, а иной раз и непроверенными данными о противнике. В связи с этим отданный приказ приходилось либо изменять, либо вообще отменять и отдавать новый, соответствующий сложившейся обстановке. Так, например, я вынужден был отменить ранее отданный приказ о выходе корпуса в район Тойда в связи с тем, что данные о противнике, представленные штабом корпуса, оказались недостоверными. Или вот другой случай, характеризующий обстановку на фронте под Воронежем. В штаб корпуса в Ивановку ночью прибежали начдив и комиссар 12-й стрелковой дивизии, занимавшей оборону на рубеже Бабяково, Ново-Усмань, и в панике сообщили, что Мамонтов атаковал дивизию с тыла и что дивизия погибла, а они спаслись только чудом. Поведение начдива и комиссара 12-й стрелковой дивизии возмутило меня до глубины души.

— Вы трусы, если не предатели, — сказал я им. — По вашему сообщению, создается впечатление, что Мамонтов буквально проглотил 12-ю дивизию. Но почему вы здесь? Почему вы бросили дивизию? Почему Мамонтов не проглотил и вас?!

— Но нас никто не предупредил о движении Мамонтова, и мы не ожидали его нападения с тыла. Он разгромил штаб дивизии и лишил нас всякой возможности управлять частями, — оправдывались начдив и комиссар.

Очень похоже было, что они бросили дивизию и бежали, спасая себя. И поэтому я приказал коменданту штаба корпуса Гонину арестовать беглецов и направить их в штаб 8-й армии для предания суду военного трибунала.

На другой день при подходе корпуса к селу Рождественская Хава нас встретил командир 1-й бригады 12-й стрелковой дивизии Рева, временно исполнявший обязанности начальника дивизии. Я удивился:

— Так ведь 12-я дивизия разгромлена корпусом Мамонтова, как нам докладывали начдив и комиссар этой дивизии.

Оказалось, что ничего похожего не было: при прорыве Мамонтова дивизия потеряла только часть обозов и штаб дивизии во главе с начдивом и комиссаром.

Впрочем, у противника неразберихи было еще больше. Когда корпус Мамонтова, прорвав оборону 12-й стрелковой дивизии, устремился к Воронежу, Шкуро, занимавший Воронеж, принял мамонтовцев за красных и вступил с ними в бой, продолжавшийся несколько часов. Части Мамонтова четыре раза бросались в атаку, но под огнем станковых пулеметов Шкуро откатывались в исходное положение. И лишь в пятой атаке мамонтовцы и шкуровцы опознали друг друга.

12 октября штабом корпуса была получена директива Реввоенсовета Южного фронта, в которой говорилось, что противник развивает операции против Орла, Новосиля и Ельца и что его конница двинулась из Воронежа на север и северо-восток. (Предполагалось движение конницы Шкуро.) Конному корпусу ставилась задача разбить эту конницу и содействовать 8-й армии в выходе на рубеж реки Дона до Яндовище.

В соответствии с полученной задачей корпус был сосредоточен северо-восточнее Воронежа с целью нанести удар по Воронежу, имея прямую связь с правым флангом 8-й армии. К этому времени разведка корпуса установила связь с подчиненной нашему корпусу кавгруппой 8-й армии, которая 12 октября под нажимом противника отошла из Графской в Девицу (несколько километров юго-восточнее Усмани).

Разведкой было установлено также, что противник из района Графской распространялся в направлении Верхней Хавы. Исходя из сложившейся обстановки, утром 13 октября я отдал приказ корпусу сосредоточиться для нанесения решительного удара на Графскую. Дивизии корпуса и кавгруппа 8-й армии вышли в исходные для атаки районы, но противник, не приняв боя, отошел в направлении Воронежа. Поздно ночью 13 октября корпусу был отдан приказ с утра перейти в наступление, овладеть Тресвятской и выйти на линию Ромонь, Углянец, Тресвятская, Чебышевка.

Однако с утра 14 октября противник силами восьми кавалерийских полков Шкуро перешел сам в наступление в направлении Тресвятская, Горки, Орлово с целью нанести удар по левому флангу корпуса. Корпус, отбив атаки противника, перешел в контрнаступление. В результате четырехчасового боя в районе Тресвятская, Орлово противник понес большие потери и отошел в направлении Бабяково, Новая Усмань. Конный корпус вышел в район Орлово, Горки, Тресвятская, Никоново.

15 октября белые крупными силами, при поддержке трех бронепоездов, вновь перешли в наступление на Орлово и сначала потеснили части 4-й дивизии, но успехом им пришлось пользоваться недолго. 4-я дивизия перешла в контратаку и отбросила белогвардейцев в исходное положение. Вечером в Макарий, где располагался штаб корпуса, из Тресвятской прибыл командир конной группы 8-й армии Филиппов и доложил мне о составе и состоянии группы.

Во время первого рейда корпуса Мамонтова в район Грязи, Тамбов, Козлов (Мичуринск) на борьбу с мамонтовцами были брошены курсанты из нескольких школ красных командиров, а также различные мелкие кавалерийские отряды, которые были объединены в кавалерийскую группу. Впоследствии в эту группу была включена и 56-я Украинская кавбригада.

При наступлении Шкуро на Воронеж командование 8-й армии выставило конную группу в качестве прикрытия в районе Нижнедевицка, Турово, Хохол, где она попала под удар корпуса Шкуро и, отступая при переправе через реку Дон вплавь, растеряла всю имевшуюся у нее артиллерию, пулеметы и даже вьюки. Второй раз конная группа попала под удар корпуса Шкуро при захвате им Воронежа.

Я заинтересовался конной группой и утром следующего дня с комиссаром и начальником штаба поехал в Тресвятское.

Филиппов выстроил группу и представил ее нам. Несмотря на то, что группа в течение многих дней вела тяжелые бои, вид бойцов нам понравился, особенно курсантов. Своей бодростью курсанты показывали, что первые неудачные бои не сломили их дух.

Филиппов, заметив, что мы остались довольны курсантами, стал упрашивать меня использовать их в бою за Воронеж.

— Смотрите, товарищ Буденный, какие молодцы — они пойдут в огонь и в воду.

— В воде они уже были, когда переправлялись через Дон и Воронеж, — ответил я Филиппову, — а в огонь их посылать совсем незачем. И это, конечно, не потому, что курсанты плохо вооружены или я сомневаюсь в их преданности революции. Нет, не потому! Война тяжелая, нам нужны свои хорошие красные командиры. А настоящих, грамотных в военном деле командиров у нас мало. Вот поэтому-то, товарищ Филиппов, и отправьте курсантов в военные школы. Пусть они там учатся воевать не только храбростью, но и умением, а войны на них еще хватит. Разъясните им это, они поймут, а Воронеж освободим и без их помощи.

16 октября конная группа 8-й армии была переформирована в кавалерийскую бригаду двухполкового состава. В тот же день к нам в штаб приехал и командир Отдельного кавалерийского полка Левда, полк которого тоже был подчинен корпусу.

2

Противник, потерпевший поражение в бою с Конным корпусом, отошел на