Белая борода Макропрозопа спускается, прикрывая другую голову. «Малый Лик» (Микропрозоп) представлен лицом анфас, с черной бородой. И если глаз Великого Лика был лишен века и никогда не закрывался, то глаза Малого Лика открывались и закрывались в величественном ритме судеб мира. Это – начало и завершение космогонического круга. Малый Лик именовался «БОГ», Великий Лик – «Я ЕСМЬ».

Макропрозоп – это Несотворенное Несотворяющее, а Микропрозоп – Несотворенное Творящее им соответствуют молчание и слог ОМ, неявленное и явление – имманентные содержания космогонического круга.

Ил. 57. Макропрозоп (гравюра). Германия, 1684 г.

Фома Аквинский утверждал: «Называться мудрым может лишь тот, чьи помыслы устремлены к концу Универсума, конец же его есть также начало Универсума».[378] Основной принцип всякой мифологии заключается в том, что конец и есть начало. Мифы о творении пронизаны ощущением рока, неизменно возвращающего все сотворенные формы в мир нетленного, из которого они возникли изначально. Формы безудержно стремятся вперед, но, неизбежно достигая своего апогея, разрушаются и возвращаются в исходную точку. В этом смысле мифологический взгляд на мир трагичен. Но миф помещает наше истинное существо не в бренную оболочку, а в пространство нетленного, откуда душа вновь ввергается в обыденный мир, можно утверждать, что мифология не несет в себе трагического смысла.[379] Действительно, в пространстве, где царит миф, трагедия невозможна. Это, скорее, царство мечты. Кроме того, истинное бытие заключается не в самих формах, а в фантазии их творца.

Как и в сновидении, нас посещают и возвышенные образы, и смешные. Разуму здесь не дозволено выносить свои формальные оценки, напротив, все, что подверглось разумному осмыслению, пребывает в состоянии шока, профанируется. Мифология повержена, когда разум зиждется на традиционных излюбленных образах, защищая их как самоценное послание миру. Но эти образы следует рассматривать всего лишь как тени бездонного мира за рамками нашего восприятия, не подвластного ни зрению, ни речи, ни разуму, ни даже благочестию. Как и немудреные детали сновидений, образы мифа исполнены смысла.

Первая фаза космогонического цикла описывает расщепление бесформенного в формы, как в следующей песне о творении, принадлежащей племени маори из Новой Зеландии:

В пространстве разворачивается два лишенных формы существования:

От них берут начало:

Ранги-потики и Папа были родителями богов.[380]

Из пустоты, пребывающей вне всякой другой пустоты, рождаются чудесные, подобные таинственным растениям, эманации, питающие мир. Десятой в этом ряду является ночь; восемнадцатым – пространство (или эфир), остов всего видимого мира; девятнадцатым – женское и мужское, как два полюса; двадцатой – видимый универсум. Такой ряд говорит о глубинах, уходящих дальше глубин самой тайны бытия. Уровни – это глубины, которые герой исследует в своем приключении, все глубже проникая в тайны бытия; они соответствуют духовным стратам, известным разуму, сосредоточенному в медитации. Они символизируют бездонность темной ночи души.[381]