Ради чего она рискует? Ради надежды, которую подарил граф? Но ведь он ничего не сказал. Даже не намекнул. А платья, шампанское, катания – все это дым. Дым рассеется, граф бросит ее, и Жанетт останется у разбитого корыта… Какая страшная участь для девушки в чужой стране! Нет, она никому не позволит разрушить свою жизнь.

Обмахнув лицо шалью, как веером, Жанетт успокоила дыхание, твердым шагом пошла к двери, выскочила в коридор и прижалась к двери спиной, словно держа оборону. Граф удивился тому, что она ничего не вынесла. Жанетт строго сказала, что не станет играть в эту игру. Она бедная девушка, ее некому защитить. Для графа это шалость, а она лишится места. Жанетт ждала, что ее будут уговаривать, и уже приготовила разумные ответы. Сдаваться она не собиралась.

Вместо уговоров граф взял ее руку, нежно поцеловал и объяснил:

– В нашем роду есть традиция: невеста, прежде чем стать новой графиней Диамантской, должна выкрасть шляпу. И принести ее будущему мужу. Таких шляп, краденных моими бабками и прабабками, скопился целый шкаф у нас в замке… Я не хотел говорить вам, дорогая, раньше времени, но обстоятельства меня вынуждают… Да, это глупая традиция моих предков. Но мы, поляки, чтим наши традиции. Раз у нас украли нашу страну… Ничего другого нам не осталось. Сейчас я прошу будущую графиню Диамантскую не нарушать семейную традицию… Если это не составит для вас слишком большого труда, милостивая пани…

Жанетт не могла поверить: ее назвали будущей графиней Диамантской! Это почти предложение руки и сердца. Золушка дождалась своего графа. Ее мечта исполнилась. Будущей графине не страшна какая-то итальянская певичка. Больше ей не нужны ничьи рекомендации. Скоро она сама будет набирать себе гувернанток. Она была так счастлива, что не потребовала клятвы, о которой говорила ее бедная матушка. Жанетт бросилась на шею графу, страстно поцеловала его в губы и побежала поддерживать традицию рода. Скоро в замке будет храниться шляпа, которую украла молодая графиня. Как же это чудесно, что сказки случаются наяву!

Главное, не перепутать дверь. Ванзаров постучал. Ему ответил гортанный крик: «Кто там?!»

– Азардов, – сказал он, подчиняясь обстоятельствам.

Отеро распахнула дверь, будто ждала именно его.

– Заходите, герой! – сказал она с повелительным жестом.

В гримерной комнате было не продохнуть. Звезды состязались, сравнивая не только статус любовников, количество дорогих подарков, успех у публики, но и букеты. Цветы покрывали все свободное от мебели пространство. И мебель тоже. Продавцы цветов, если бы у них была совесть, что вызывает большие сомнения, должны были бы повесить портреты Отеро и Кавальери во всех своих лавках. Тут была собрана половина урожая петербургских теплиц и садов. Цветочная пыльца буквально витала в воздухе.

Как ни крепился Вазаров, но все-таки чихнул.

Отеро еще не сменила платье, в котором предстала перед репортерами. Уперев руки в боки, она обошла вокруг него, будто чиновник сыска был статуей.

– Как жаль, что меня там не было, – проговорила она. – Какое счастье, что есть настоящие мужчины, готовые лечь под пулю… Как повезло итальянской потаскушке… Почему все лучшее достается ей?.. Почему не мне?

У исполнителя роли статуи не было желания объяснять, что убийца вовсе не подослан мафией, а действовал по зову любящего сердца. Да и вообще стрелял в себя. К счастью, неумело. И Ванзаров только сказал, что никакой опасности не было. Чем еще более возвысил себя в глазах Отеро: ничто так не украшает мужчину, как скромность. Скромность и деньги. Без денег скромность для мужчины не так хороша. А вот деньги без скромности вполне подойдут. Этот закон Отеро выучила на собственном опыте.

– Что привело вас ко мне, герой? – спросила она.

– Разыскиваю господина, который может прятаться у вас, – ответил Ванзаров, оглядывая цветник. Спрятаться тут было где.

Отеро не скрывала удивления.

– Кому придет в голову прятаться у меня?

– Господину Вронскому, вашему режиссеру.

– Невозможно! – Отеро взмахнула рукой, как саблей. – Он должен быть на сцене, заниматься моими декорациями. Ему, человеку с низкой душой, тут нечего делать…

Ванзарову хотелось заглянуть в темный угол, заставленный вазами, за которыми мог прятаться взрослый мужчина. Но в гримерную постучали.

– Кто там?! – грозно воскликнула Отеро. Ей не хотелось, чтобы кто-то застал ее наедине с полицейским. Совсем не то знакомство, каким можно гордиться.

– Это Азардов, мадам! – донеслось из-за двери.

Теперь Ванзарову было впору прятаться. Отеро взглянула на него и приложила палец к губам.

Шереметьевский считал необходимым хотя бы раз в день отмечаться в театре. Все-таки охраняет звезду и несет обязательства перед великим князем. Такая служба ему чрезвычайно нравилась: хлопот никаких, уважение высшего начальства капает. Для визита он надел лучший сюртук, чистую сорочку и даже купил новый галстук. Чтобы блистать перед звездой. Он рассчитывал, что Отеро пригласит его в гримерную и он когда-нибудь станет рассказывать домашним, как запросто сиживал у знаменитостей.

Однако господина «Азардова» не пустили дальше дверей. Отеро даже не изволила пошире раскрыть проем, в котором стояла. Шереметьевский заметил только море цветов. Ему показалось, что в зеркале трюмо отражается знакомая фигура, но такое могло только показаться, поскольку фигура эта плывет на корабле в Грецию. Шереметьевский спросил, нет ли каких беспокойств, не надо ли кого посадить в тюрьму. Отеро явно хотела отделаться от визитера и отвечала резко и кратко. Он счел, что исполнил долг в достаточной мере, и начал кланяться, прощаясь. Дверь захлопнулась прямо перед его носом, и Шереметьевский глубоко вздохнул, раздосадованный, ведь он собирался испросить контрамарку на завтрашний бенефис. Теперь придется доставать билеты. Оправив сбившийся галстук, начальник сыскной полиции покинул «Аквариум». Он был в раздумьях: стоит написать краткий доклад великому князю или подождать личной аудиенции…

– Кто этот скользкий, гадкий мужчина? – спросила Отеро, вернувшись к Ванзарову, который по оплошности отразился в зеркалах.

Скрывать правду о фальшивом «Азардове» не было смысла. Ванзаров сказал, что это начальник сыскной полиции собственной персоной.

– Хотите, сделаю так, что этого… Шер-мер-тыр-ского, – сложная фамилия Отеро не давалась, – уволят в два счета, а вас назначат на его место?

Она щелкнула пальцами, как кастаньетами, чуть пританцовывая.

– Вы достойны и умны…

Щелк-щелк пальчиками…

– А он обманщик, прикрывается вашей фамилией…

Щелк-щелк…

– Соврал моему другу… Великому князю нельзя врать…

Щелк-щелк…

Она резко повернулась на месте, одернув юбку. Испанский танец для одного…