Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты меня ненавидишь? — в лоб спрашивает и, не дожидаясь ответа, продолжает говорить. — Я много совершал ошибок. Я не святой. Признаю. В мире большого бизнеса приходится быть акулой, иначе тебя сожрут и не подавятся. Ты знаешь, кто я такой, верно?
— Знаю. Вы плохой человек, который для достижения своих целей пойдёт по головам других.
— Так и есть, — усмехается Сергей, — только одно "но". Цели бывают разными. Я никогда ни на кого не нападал первым, а всегда лишь защищал "своё".
Скашиваю взгляд в сторону мужчины.
— Интересно, что вы такого защищали, когда похитили меня, причём беременную? Не побрезговали же. А когда стреляли по машине Радмира среди белого дня, кого вы защищали?
— Своё, Наташа. Только своё. Твой Радмир… — ненадолго отвлекается, чтобы прокашляться и я ловлю себя на мысли, что Сергей болен, хоть и пытается выглядеть бодрячком. — Конечно же, бывший муж тебе ничего не рассказывал. Он герой в твоих глазах, наверное. А я преступник, бандит.
— По-моему, вы оба бандиты. Или я неправа?
Сергей ухмыляется и лениво почёсывает свою бороду.
— Не совсем. Возвращаемся к тому, с чего я начал. В девяностых после развала "союза" появилось много возможностей, которыми я постарался воспользоваться.
— Избавьте меня от подробностей. Я не хочу слушать о ваших лихих девяностых.
— Я не к тому сказал, девочка, но да ладно. Опустим подробности. Я всего добился сам, без чьей-либо помощи. И деньги ни у кого не отбирал, и бизнес не отжимал. В общем, я сколотил состояние только благодаря вот этому, — касается пальцем к виску. — А потом рынок стал разрастаться, начали появляться конкуренты. В бизнесе, как в дикой природе: либо ты, либо тебя. Твой Радмир — он не конкурент мне. Он сопляк, мальчишка, связавшийся не с теми людьми.
— Давайте без оскорблений, хорошо? Иначе я попрошу вас остановить машину.
— Я постараюсь. В общем, твой бывший муж организовал рейдерский захват моего южного терминала, лишив меня выходу к морю и соответственно, международной торговли. Я знаю, кто за этим стоял, но… — вздыхает. — У этих людей нет никаких моральных и человеческих принципов. Они просто нагло отжали, подкупили правоохранительные органы, даже власть. В итоге у меня не было иного выбора, как начать играть по их правилам. Я могу предоставить тебе документы, видео, доказывающие, что я тебе не вру. Я защищал своё, Наташа, а ты лишь отказалась рядом не с тем человеком. Если бы я изначально знал, что моя дочь в опасности, что её жизни что-то угрожает, то я бы никогда не рисковал тобой.
Между нами повисает пауза. Сергей терпеливо ждёт, пока я осмыслю сказанное. Странно, но внутри меня ничего не происходит. Я даже не могу понять, что должна сейчас чувствовать.
О том, кто такой Радмир, я знала давно и в подтверждение этого на подкорке всплывает досье, которое мне однажды предоставила подруга. Как сейчас помню ту фотографию, на которой запечатлена колонна грузовых машин, пылающих огнём. Это было дело рук моего мужа.
— Наташа, — голос Сергея вырывает меня из водоворота воспоминаний и я только сейчас замечаю, что машина давно остановилась и не где-нибудь, а возле подъезда моего дома. — Я старый человек и больной. У меня никого нет, кроме тебя. Деньги — единственное, к чему я стремился. Сейчас понимаю, что жизнь свою прожил зря. И бог решил меня напоследок наградить дочерью, такой уже взрослой, самостоятельной. Чтобы я смотрел на неё и до конца своих дней винил себя за все ошибки молодости. Мне никогда не увидеть твоих первых шагов, не услышать первых слов, не покачать тебя на руках…
Мужчина замолкает. Смахнув с лица скупую слезу, отворачивается к окну.
— Я буду ждать, когда ты сможешь меня простить. Пусть не сегодня, пусть завтра. Да хоть через год, если я буду жив. А сейчас иди, дочь, и живи своей жизнью. Обещаю, я больше никогда не причиню тебе вреда, и Радмира твоего не трону. Будь счастлива.
Не замечаю, как с моей стороны распахивается дверца и свежий воздух врывается в салон иномарки.
Тянусь рукой к Сергею, но тут же останавливаюсь. Я не знаю, что ему сказать. Он такой холодный ушат воды вылил на мою голову, что мне действительно понадобится много времени: осознать и принять ситуацию.
Смогу ли я когда-нибудь его простить? Назову ли папой?
У меня нет ответов на эти вопросы.
Время расставит всё по своим местам и никак иначе.
Как только переступаю порог квартиры и захлопываю входную дверь, стаскиваю с себя сарафан прямо в коридоре и топаю в душ. Долго стою под тёплым потоком воды, желая смыть всю грязь, в которой невольно оказалась моя жизнь.
За тридцать шесть лет я научилась избавляться от негатива только одним действенным способом — вычёркивать из своей жизни людей, которые причиняют мне боль. Я перестаю с ними общаться от слова “совсем”. Игнорирую звонки и сообщения, избегаю встреч. Ненавижу выяснять отношения, да и зачем? После таких разборов полётов меня всегда трясёт, будто самолёт в зоне турбулентности.
Устала…
Господи, как я устала от людей, которые делают мне больно!
Успокаиваюсь, лишь выбравшись из душа и завалившись на кровать. Перед сном долго фантазирую, представляя альтернативную жизнь подальше от цивилизации, где-нибудь на безлюдном острове или же в лесу. Там, наедине с природой, я была бы счастлива и это точно.
Проваливаюсь в глубокий сон, крепко обняв подушку.
Громкий стук в дверь врывается в моё сознание, когда за окном вот-вот начнёт светать. Поначалу мне кажется, что всё приснилось. Переворачиваюсь на другой бок, только закрываю глаза, как в дверь снова стучат.
Прошипев через зубы недовольства, сползаю с кровати. Искать халат или что-то приличное — долго, поэтому просто обматываюсь простынёю и двигаюсь в коридор.
— Кто? — спрашиваю, подойдя к входной двери. Время ещё неподходящее для визитов, стрёмно открывать.
— Наташ, это я, — отвечает непрошеный гость голосом Радмира.
Я вмиг просыпаюсь. Бросаю взгляд на зеркало и от досады готова завыть, потому что выгляжу так, будто по мне танком проехались и не одним. Ладно, бог с ним, с этим кипишем на голове, с кругами под глазами… В конце концов, в гости я никого не звала, соответственно, не готовилась.
Открываю дверь нараспашку и отхожу на один шаг, пропуская Радмира в
