У стойки Фулкрому не сразу, но все же удалось привлечь внимание бармена, высокого тощего человека с седеющими волосами и длинными усами.

– Уделите нам одну минуту, – попросил Фулкром. – Мы новички в этом городе, а нам надо кое-что разузнать.

– Время – деньги, – заявил бармен, вытирая ладони о передник.

Фулкром извлек из кармана пару монет и положил их на стойку:

– Этого хватит?

– Вот это по-нашему! Что ж, добро пожаловать в Виллирен, – сказал бармен, пряча деньги в карман.

– Вообще-то, мы ищем одного человека, старого знакомого.

– Как зовут?

– Малум, – без обиняков отвечал Фулкром.

Лицо бармена сразу помрачнело. Он набрал полную грудь воздуха и выдохнул, явно обдумывая ответ.

– Вы правда его друзья?

– Да, до войны мы немало дел провернули вместе. – Фулкром решил использовать страх бармена против него самого. – А тебе он, похоже, не очень-то нравится? Смотри, как бы я не намекнул ему при встрече, что бармен в таком-то заведении держит на него зуб… вряд ли он сильно обрадуется.

– Нет-нет, не надо ему ничего говорить, пожалуйста. Просто вы не там ищете. В-вам надо на ту сторону Старого квартала, где все красивые дома, за ними.

– Назови таверну, – потребовал Фулкром.

– Попробуйте клуб «Партизан». Только ничего не говорите ему про это место.

– Хорошо. – Фулкром улыбнулся. – Не буду. Спасибо, что уделили нам время.

И Фулкром с Лан, не спеша пройдя сквозь толпу посетителей, вышли на улицу.

– Похоже, этого Малума тут боятся буквально все, – заметил Фулкром. – Тогда непонятно одно: зачем влиятельному человеку, одно имя которого повергает в трепет кого угодно, затевать всю эту закулисную возню на ирене? Что он надеется выиграть таким образом?

– Может, чтобы добиться большей власти? Сначала запугать людей неведомым врагом, а потом делать с ними, что хочет. Разве не то же самое мы постоянно наблюдали в Виллджамуре?

– Запугай и властвуй, – со вздохом произнес Фулкром. – Похоже, так оно есть не только в Виллджамуре, но везде.

Перенеся свои изыскания в Старый квартал, они вскоре обнаружили вход в клуб «Партизан», однако дверь туда оказалась на замке и открылась лишь много позже. Этот район города был куда оживленнее других, да и дома здесь меньше пострадали от военных действий. В нескольких кварталах от них из-за крыш виднелись огромные Ониксовы Крыла. По соседству с клубом работали таверны, магазины и даже один театр.

Дожидаясь, пока откроется клуб, они решили отдохнуть и выпить чаю в большом бистро с полами темного дерева и высокими стрельчатыми окнами. До Фулкрома донесся разговор о происшествии на ирене, и они с Лан стали незаметно прислушиваться в надежде уловить имя Малума, но оно так и не прозвучало. Речь шла по большей части о вполне прозаических делах: проблемах на работе, ссорах с любовниками или любовницами, о разных сплетнях – одним словом, ничего интересного. Зато приятно было посидеть в тепле, за чашкой хорошего чая.

Когда они опять вышли на промозглую улицу, Лан показала на плакат, гвоздями приколоченный к доске объявлений:

– Глянь.

Он посмотрел на заголовок. «Вторжение пришельцев», – вещали жирные черные буквы, с которых из-за дождя уже потекла краска.

– Похоже на приглашение на собрание или что-то вроде.

– Да, а в уголке дата. Число послезавтрашнее.

Под заголовком, шрифтом помельче, было набрано следующее: «Кризис зреет к югу от нашего города. Пришельцы угрожают нашей культуре и нашему народу. Они планируют захватить Виллирен, а нас выгнать прочь, в Пустоши. Им чужды наши традиции. Ходят слухи, что они крадут детей на улицах, и те уже больше никогда не возвращаются домой, к родителям. Сограждане, объединяйтесь против грозящего нам зла. Не поддавайтесь тирании, которая ждет нас в скором будущем. Приходите на собрание, которое состоится в подвальном этаже клуба „Партизан‟, и вы услышите, что скрывают от нас военные. Узнаете, каково наше будущее. Возьмите власть в свои руки. Освободите свой народ». Дочитав плакат до конца, Фулкром рассмеялся:

– Глупость какая, верно? Даже не знаю, кто может принимать такое всерьез.

– Ну, не скажи. – И Лан показала пальцем на другую сторону улицы: там, у такого же плаката, прибитого к двери закрытой мясной лавки, стояли трое оборванцев. Они с глубокомысленным видом тыкали пальцами в написанное и задумчиво кивали, с трудом разбирая текст.

– Думаю, нам пора, – сказала она. – Будем считать, что ты угадал верно: сцена на ирене действительно была подстроена, чтобы люди подумали, будто их городу и им самим грозит какая-то опасность; это собрание, судя по всему, продолжение той же стратегии – вселить в людей страх и подтолкнуть к необдуманным действиям.

– Вот именно, – согласился Фулкром. – Похоже, этот Малум, кто бы он ни был, трудится не покладая рук.

Ранним туманным утром Бринд в сопровождении двух ночных гвардейцев покинул цитадель, достиг южных границ города, а оттуда двинулся в направлении лагеря пришельцев. Путешествия туда и обратно давно уже стали для него делом обыденным, так что он ехал, не обращая внимания на дорогу, однако это не мешало ему испытывать некоторую нервозность. Дело в том, что с каждым новым визитом в лагерь иной цивилизации он замечал, что чужих становится все больше, языки, на которых они общаются, становятся все менее умопостигаемыми для человека, и мысль о том, что всех их придется где-то разместить, дать им место для жизни на архипелаге, тревожила его все сильнее и сильнее.

Его сегодняшние спутники, Бруг и Микилл, докладывали, насколько увеличилась их собственная армия. Судя по последним данным, в крепостях и тренировочных лагерях на Фолке удалось собрать силу в сто тысяч воинов, и все они в данный момент проходили усиленный режим тренировок, предписанный уставом имперской армии.

– Это хорошо, – отозвался Бринд. – Это очень хорошо. А как у нас с продовольствием?

– Пока отлично, – сказал Микилл. – Культисты уже работают над уменьшением периода созревания зерновых, чтобы обеспечить повышенные урожаи на тот случай, если предполагаемая кампания затянется.

– Хорошо. Но армию надо еще увеличить. Используйте все возможные способы: вступите в контакт с аборигенами, объявите всеобщий призыв и так далее.

– Я бы не стал пока прибегать к призыву, – возразил Бруг. – Нутром чую, это примут плохо.

– Что ж, раз плохо, тогда не будем, – согласился Бринд. – Все равно воин поневоле – не воин, так как предаст при первой же возможности.

– Что до аборигенов, – продолжал Бруг, – то некоторые племена уже предложили свою помощь – в обмен на золото.

– На кой оно им, золото? – удивился Бринд. – Обычно им не надо ничего, кроме шкур, мяса и мануфактуры.