Или это предупреждение? Что один из таких монстров погребён где-то здесь? Такая мысль напрашивалась сама собой. Что ж, увидим…

Фесс двинулся дальше. Он миновал ещё три или четыре «квартала», когда ему попалась вторая картина, также прекрасно сохранившаяся. И вот тут, как следует вглядевшись, вздрогнул уже не Фесс – вздрогнул Кэр Лаэда.

Знакомое уже шестирукое чудище изображено было вместе с ещё двумя: одно из них, такого же роста, более чем походило на великана-дуотта, второе…

Второе выглядело точь-в-точь как та крылатая тварь, памятная Фессу ещё по склепу в подземельях Кутула![9]

Некромант замер, словно поражённый громом. Какая связь между Мельином и Эвиалом? Чьи руки выковали эту чудовищную цепь? Когда и почему встали в один строй дуотты, крылатый ужас Мельина и это неведомое шестирукое страшилище? Когда это случилось? Войны Быка и Волка? Быть может, память о тех годах покрыта мраком кровавых туманов. Кто сумел сохранить здесь эти изображения? И если, как предполагает он, Фесс, весь этот могильник расположен вокруг гробницы того шестирукого кошмара – то кто нарисовал эти картины? И что они – предостережение живым или просто часть древних погребальных ритуалов?..

Он присмотрелся к гробнице с картиной. Ничего особенного, обычная одноэтажная постройка без окон, с узкой щелью входа, куда надо протискиваться боком. Против обычая, вход в склеп заложен не был. Однако края щели покрывали царапины, оставленные словно пятипалой когтистой лапой. Словно кто-то отчаянно пытался удержаться на поверхности, в то время как другие силы неумолимо затаскивали его во тьму погребального покоя. Конечно, следы можно было истолковать и иначе: кто-то рвался на волю из тесного и тёмного склепа, пытаясь превозмочь сопротивление затаившихся в глубине склепа неведомых врагов.

Осенённый внезапной догадкой, Фесс бегом бросился назад, по пути торопливо осмотрев входы в другие склепы.

Задыхаясь, он остановился перед первой картиной с шестируким чудовищем.

Так и есть – те же следы когтей вдоль краёв входного проёма. Следы, которых не было ни на одной «обычной» гробнице.

Что всё это значит?!..

Медленным шагом, восстанавливая дыхание, он вновь отправился вперёд. По всем канонам некромантии он просто обязан был сейчас осмотреть оба склепа, для сравнения зайти в несколько «простых» – однако Фесс чувствовал, что именно этого-то как раз и не следует делать. Ни в коем случае. Магия этого места, похоже, была посильнее всех заклятий современной некромантии. Во всяком случае, пока он, Фесс, не увидит собственными глазами, что таится в сердце этого города мёртвых.

Он ожидал найти впереди величественную гробницу, храм или что-то вроде этого. Не исключено, что здесь – могила какого-то великого мага прошлого, не исключено, что он был из расы дуоттов.

Гробницы стали совсем древними. Даже самый беглый взгляд позволял определить, что здесь, в глубине некрополя, склепы были самое меньшее на тысячу лет древнее окраинных. Священная традиция выдерживалась веками… и все эти века салладорцы свято хранили тайну. Маги Ордоса так и не дознались об этом чуде – впрочем, и неудивительно, – будучи настолько поглощены своей борьбою с Западной Тьмой.

Однако, когда Фесс добрался до самого сердца города мёртвых, его взору открылась совершенно иная картина.

Казавшиеся бесконечными ряды глиняных гробниц кончались, уступая место широкой круглой площади. Всю её выстилал камень, неправдоподобно гладкий, словно и его тоже защищало неведомое заклинание. Каменные плиты пригнаны были друг к другу настолько плотно, что невозможно было различить ни одного шва. Фесс готов был даже поклясться, что никаких плит тут вообще нет, а вся площадь являет собой вершину громадной каменной глыбы, возможно – глубоко ушедшей в песок скалы, вершину которой срезали, после чего тщательно заполировали.

Ни тебе жертвенников, ни монументов. Просто тёмное, узкое отверстие входа, вокруг него – три невысоких обелиска. На каждом – рельеф. Не требовалось много усилий, чтобы догадаться, что там окажется, – три великана: дуотт, шестирукий и крылатый.

Фесс остановился возле входа. Кажется, дошёл. И чего, спрашивается, тряслись смелые скамары? Он, Фесс, прошёл насквозь весь некрополь, и хоть бы кто посягнул на его жизнь!

Истёртые ступени уходили вниз. Оттуда тянуло холодом, словно власть жаркого солнца пустыни кончалась здесь, на каменном рубеже. Красноватый камень разевал пасть, чёрная яма рта затягивала, ступени очень быстро исчезали в густой тьме.

Кстати, хороший вопрос, подумал некромант. Где же те несметные сокровища, которых так доискивались скамары? В оставшихся позади склепах? Или… или они там, внизу? Может, разбойники прекрасно всё знали, знали, что тысячи склепов пусты, что в них нет ничего, кроме пыли, – а войти на эту лестницу не осмелились? Или осмелились, но храбрецы, к примеру, сгинули в неведомой глубине… или кто-то один вернулся, неся в карманах золото, но совершенно лишившись разума от пережитого там нестерпимого ужаса…

И тогда возникла мысль, что скамарам требуется некромант.

Спускаться вниз, «не зная броду» – глупо. Не спускаться – ещё глупее. Наверняка во всём этом некрополе в склепах нет ничего, кроме дотла истлевших костей.

«Ну что я делаю?» – подумал Фесс, ступая на первую ступеньку.

«Нет, ты на самом деле уверен в том, что это правильно?..» – когда свет над головой стремительно померк и ему пришлось заставить светиться каменное навершие посоха.

Узкая щель в сплошной каменной толще. Ступени, как уже заметил Фесс, изрядно стёрты – когда-то по этой лестнице спускались тысячи тысяч ног. Вопрос только в том, поднимались ли обратно?

Он не раз спускался в крипты. В глубь земли, где таился враг – необязательно Зло, просто враг, которого надо одолеть, чтобы идти дальше. Не так давно вот точно так же он шёл к дракону Сфайрату – что сказал бы мудрый страж Кристалла, завидев некроманта, шагающего по этой лестнице.

Вниз, вниз, вниз. Не слышно шагов, воздух плотен и прохладен; снизу едва ощутимо тянет ветерком. Из глубины навстречу Фессу плыли, подхваченные этим ветерком, странные звуки – протяжные, басовитые стоны на самом пределе слышимости. Словно там, внизу, кто-то мучился в удушающих оковах.

Против ожиданий Фесса, на лестнице его не подстерегали ловушки, не ждали чудовища – он просто спускался вниз.

Некромант не должен страшиться смерти, воспринимая её как неизбежную и неотъемлемую часть мироздания, как залог к грядущему обновлению – не по воле тех или иных богов, а как совокупность великого процесса всеобщего движения и перерождения. Некромант не имеет права страшиться физической гибели, потому что иначе он – не некромант.

Страшит неведомое и непознаваемое, потому неудивительно, что тёмные крестьяне в ужасе бегут от какого-нибудь зомби, создать которого обязан уметь уже первокурсник факультета малефицистики. Для некроманта подобных тайн не должно существовать – но так уж сложилось, что ему, Фессу, маловато пришлось заняться простой и спокойной некромансерской работой.