– Не знаю. Я размышлял обо всем этом и пришел к выводу, что должны были быть и другие, не она одна.

«Там должна сейчас находиться маленькая Джилли Лопрести», - подумал он, но вслух эти слова ни за что бы не произнес.

– Они в доме, - сказал он. - Я слышал их смех и пение. Думаю… Она каким-то образом на время освободилась от их опеки и с тех пор бывает и там, и здесь. Надеется на чью-то помощь, не в силах навсегда от них избавиться.

– Но это все-таки не объясняет, зачем она заставила отвезти себя назад.

– Да, верно, - согласился он. - Не объясняет.

Дома, мимо которых они проезжали, были погружены в темноту, хотя время было не настолько позднее, чтобы все спали. И тот единственный дом, в верхней комнате которого горел свет… он, должно быть, стоял на посту. Там, наверху холма, не было сильного ветра. Голые осенние ветви деревьев словно царапали ночное небо, казались замерзшими и беспомощными.

Переживая невероятные, ужасные события последних дней, Майкл в равной мере ощущал гнев и страх, но боялся в основном за потерявшуюся девочку, Скутер, и за Джиллиан. Сейчас, когда они начали подниматься на холм и в поле зрения показалась крыша того дома, Майкл содрогнулся от ужаса. Ему припомнилось отвращение, испытанное им от их прикосновений, и то, как непроизвольно стучали его зубы, когда уродливые существа заставляли его произносить слова.

В воображении Майкла помимо его воли с ним стали происходить те же вещи, что и с Джиллиан, и со Сьюзен Барнс. Он всегда лелеял свои воспоминания. Ведь они были основой его существа. Если бы он лишился прошлого, для него были бы потеряны навеки многие вещи, которые он любил. В его сознании промелькнули памятные впечатления: первый поцелуй, строительство шалашей в лесу, катание с родителями на гребне волны в заливе Кейп-Код, а еще - ощущение от зажатого в пальцах карандаша, когда он понял, что может рисовать картинки, приводящие друзей в изумление. Ему не хотелось потерять ничего из этого - даже всякую чепуху, вроде того, что «даунтаун» - оказывается, просто-напросто часть его родного города, хотя раньше он думал, что это Бостон. Или когда хотел назвать своего пса Чарли Браун [15], хотя тот был черным. Утро Рождества «Бог мой, канун Рождества»

Джиллиан потеряла все свое детство. В душе Майкл ужасался тому, что его тоже лишили части воспоминаний. Но до сих пор казалось, те существа хотят завладеть лишь воспоминаниями женщин, хотя безусловно способны были украсть что-то и у него. Это являлось слабым утешением. Он хотел бы побороть свой страх, и его ничто не остановит. Они глупы, эти иссохшие женщины, они хотят заставить его прекратить поиски дома на Лесной дороге, поиски потерявшейся девочки. Они ведь его не понимают, не понимают всей его любви к жене, любви, способной пересилить страх.

Он не дрогнул, когда машина въехала на круглую площадку у тупика, оказавшись в густом сумраке. Все было именно так, как сохранилось в его затуманенном алкоголем сознании с той самой ночи.

Тот же обветшалый фасад с болтающимися ставнями и ободранной обшивкой. Те же разбитые окна. Та же беспорядочная архитектура, словно строитель так и не смог остановиться на каком-то определенном стиле.

«Это ведь и не дом совсем, право. Больше не дом». Майкл остановился у поребрика и, выключив двигатель, вынул ключи и открыл дверцу. «Это останки дома. Скелет. А иссохшие женщины питались его трупом».

– Пошли, - сказал он, захлопывая дверцу.

Прежде чем выйти из машины, Джиллиан секунду помедлила, как будто страшилась увидеть дом и узнать его. Потом посмотрела на мужа, ища его поддержки. И все же на ее лице промелькнула улыбка.

– Лагерь «Пилигрим», - сказала она, поеживаясь. - Я получила медаль за стрельбу из лука, а другую - за плавание. Каждое утро при подъеме флага играла музыка. По ночам мы рассказывали друг другу истории о привидениях. Как-то одна девчонка ударила меня в живот, и меня стошнило.

Слушая ее, Майкл не мог удержаться от улыбки. В этот момент он почувствовал легкий спазм в желудке, но не от тошноты, а от возбуждения, как всегда с ним бывало во время школьных художественных выставок.

Он пошел к багажнику и достал монтировку, лежавшую в куче инструментов около запасного колеса. Потом снова взглянул на дом и тут впервые заметил автомобиль, стоявший прямо перед входной дверью.

«Кто это, к дьяволу, может быть?» - подумал он и в тот же миг увидел на крыльце людей.

Том Барнс и его сумасшедшая матушка.

Скутер все-таки вернулась на Лесную дорогу.

Джиллиан уставилась на людей, стоящих перед домом. Обыкновенные люди, а не призрак маленькой девочки и не чудовища с искаженными лицами людей, пораженных слоновьей болезнью. Но что они здесь делают? Поневоле на ум начали приходить мысли о том, что они попали не туда, что Майкл все перепутал, но все же Джиллиан ощущала исходящее от дома притяжение. Словно из его нутра протянулась невидимая рыболовная леска и Джиллиан насажена на крючок через грудную кость… и вот теперь ее тянут. Она чувствовала свою связь с этим местом.

Вот поэтому она и оказалась здесь. А что привело сюда этих людей?

– Кто это? - спросила она Майкла.

Стоя у поребрика, он несколько секунд прилаживался к монтировке. Потом взглянул на Джиллиан, и она поняла, что он встревожен. Джиллиан это не понравилось. Этот недоумок должен был бы знать, что происходит, - она ведь ждет от него помощи. Ее пальцы сжались в кулаки, ногти снова впились в ладони. Губы сложились в гримасу, затрепетали ноздри. Дыхание участилось, и руки потянулись к его горлу.

– Это она Сьюзен Барнс. Мужчина - ее сын. С ней случилось то же, что и с тобой, - пару лет тому назад.

«Пару лет горечи и гнева? - подумала она. Я бы за такое время десять раз успела себя убить».

Джиллиан пристально смотрела на двух людей на лестнице, которые к этому моменту заметили вновь прибывших. Сын поднял руку в знак приветствия, потом быстро ее опустил, будто поняв всю абсурдность этого жеста.

Крючок в ее грудине тянул все сильней. Джиллиан двинулась вперед по лужайке с клочковатой травой. Майкл заговорил было, но сжал губы и пошел за ней, все так же сжимая монтировку. Двух эпизодов из ее воспоминаний, вернувшихся к ней в машине, оказалось достаточно, чтобы показать ей то, что она потеряла и что должно было заполнить пустоту внутри. У нее голова кругом шла при мысли о том, до чего все это странно, и все же она жаждала обрести утраченное. Стремилась любым способом заполнить пустоту, ибо чувствовала, что нервы ее на пределе. Она не могла сказать об этом Майклу, но ей казалось, что она распадается на части и ее психика готова погрузиться в бездну. Без стержня памяти все рушилось.

Она ускорила шаг, и Майкл старался от нее не отстать.

Барнс припарковал свою машину прямо на круглой площадке перед главным входом - а почему бы и нет, если жители дома уже знали об их приезде, - и мать с сыном стали ждать Майкла с Джиллиан. Когда они подошли к крыльцу, Джиллиан поймала на себе взгляд женщины. В ее глазах угадывался вызов. «Она пытается меня раздразнить, - подумала Джиллиан. - Я вырву ее чертову глотку».