— Тихо ты! — Офицер Сергеев поднял ствол.

Дверь резко распахнулась. Инспектор Абакумов ввалился внутрь с бутылкой водки в руке. Казалось, он уже хорошо принял и передвигался не совсем уверенно. Любовь зашла следом, приготовив реплику, возможно, о пропавших мальчиках.

Оба замерли на месте.

Два ствола покачались, приветствуя их.

— Говорите, что вам нужно. — Маленький Фаби ногой захлопнул за ними дверь.

— Я государственный инспектор, — выпрямился Абакумов. — И я официально вам заявляю, что в этом доме я главный, поскольку уполномочен разобраться в творящихся здесь преступлениях.

Гаврила взвел курок и улыбнулся:

— Да ты чо? И о каком таком государстве ты базаришь?

Инспектор съежился.

— Вы это сами прекрасно знаете, не надо тут в игрушки играть. Уберите оружие, пока я не включил вас в список преступников.

Гаврила продолжал улыбаться, подходя к инспектору.

— Кажется, эта бутылка спутала твои представления о географии, инспектор. На самом деле мне показалось, что эта бутылка заставила тебя болтать всякую чушь в одном из уголков западного Гнезваркистана. — Он немного повернулся, обращаясь к стоящему за плечом товарищу: — Фаби, разве тебе не кажется, что мы тут еще и нелегального иммигранта прихватили?

— Да, Гаврила. Это точно чужак, если только у него паспорта и визы нету.

— Предупреждаю, если вы еще раз… — пошатнулся Абакумов.

— Тсс! — Гаврила поднял ствол, прижав дуло к горлу инспектора. Затем хитро взглянул на Ольгу: — Кусок дерьма прилипшего, так, кажется, ты его назвала?

— Да, — отозвалась Ольга. — Гусиная жопа и еще пиявка.

— Гусиная жопа и пиявка, — повторил Гаврила в лицо инспектору. — Ну конечно, одна из вещей, которые очень роднят меня с этими чертовыми ибли, это долгая история, полная тягот и лишений, когда видишь, как любимые теряют надежду, потому что им приходится иметь дело с такими ленивыми, напыщенными маленькими гангстерами с государственной лицензией.

Он давил дулом Абакумову на глотку, пока тот не зашипел.

— Молодец, Гаврила! — хихикнула Ольга.

Гаврила посмотрел инспектору в глаза:

— Итак, инспектор-прилипший-кусок-дерьма, ты хочешь попросить убежища в свободном государстве гнезвар? Ты ведь за этим сюда приперся?

Инспектор булькнул, шныряя глазами по комнате.

— Ха! — откинул Гаврила голову. — Фаби, неужели мы столкнулись с просьбой об убежище? Жаль, что мы забыли официальные резиновые печати прихватить.

— Да, Гаврила. Кажется, ему нужно убежище, ха!

Гаврила взмахом ствола приказал инспектору поднять руки вверх, обыскал его, потом махнул ему и Любови, чтобы присоединились к группе в углу. Парочка прошла туда и села, задрав руки за голову. Гаврила нахмурился, глядя на них.

— Должен сказать, что меня терзают смутные сомнения. Что это за люди, которые собрались рано утром за столом, где подают жареное мясо, и место, куда стекаются алкаши при первых лучах солнца? Что-то тут не так. — Он повернулся к своему товарищу, указывая глазами на кухонное окно. — Что-то тут не так, Фаби. Кто знает, сколько разных праздношатающихся нас еще поджидает? Иди и обыщи местность. Что-то тут не так.

Когда Людмила наконец вышла из кухни, Блэр почти закончил разрисовывать стекла их большой сельской теплицы. На девушке поверх французских панталон, подвернутых вдвое, был надет свитер Блэра, она прекрасно видела, что этот вид сводит мужчину с ума, вызывая в памяти самое прекрасное и светлое.

Людмила наклонилась, соблазнительно сверкая дырой на заднице.

Неподалеку щелкнул затвор. Следом послышался оклик. Блэр резко открыл глаза.

Над ними стоял солдат, выдыхая клубы пара.

— Настоящий Ноев ковчег, честное слово! — Гаврила сидел, держа в руках стакан водки. — Я уже ожидаю появления акробатов и космонавтов. Жаль, зрителей не наберем, а то бы билеты продавали.

Он перевел взгляд на Людмилу и Блэра, затем взглянул на своего товарища:

— Посади девку с семьей.

Его «Калашников» подозвал Блэра к столу.

— Ну, а ты? Англичанин?

— Да, — ответил Блэр.

— Журналист?

— На самом деле нет, я консультант мирового рынка в…

— Любишь «Манчестер Юнайтед»?

— Люблю ли я их? Ну…

— Нет, ты скажи, кто забил в последней игре «Челси»? Скажи.

— Ну…

— Ты журналист.

— Нет, нет, послушайте…

— Заткнись.

— Нет, я…

— Заткнись! — Гаврила ударил кулаком по столу, заставив кусок мяса скакнуть по тарелке.

Англичанин подпрыгнул, чем развеселил солдата. Он хмыкнул и потянулся к скамейке за стаканами.

— Фаби, уведи журналиста в ту комнату к товарищу.

Он наполнил стаканы и передал их Блэру.

— Гостеприимство гнезвар, — сказал он, кивком велев ему идти в спальню.

— Очень мило, благодарю.

— Твое здоровье.

— Можно мне спросить… — помахал рукой Абакумов, — это массовое похищение, мы что здесь, долго сидеть будем?

— А что, это похоже на похищение? — Гаврила бросил странный взгляд на инспектора. — Эта вот благородная картина с водкой и мясом? Ты что, думаешь, что кто-нибудь будет платить за твою безопасность, а, придурок? Скорее нам нужно разыграть счастливую возможность пристрелить тебя.

— Ну, я спрашиваю потому, что…

— Заткнись. Мы всего лишь охраняем собственность. За нами идет наше начальство, и, когда мы здесь устроимся на ночлег, будем решать, что с вами делать.

— Да, но разве нельзя организовать поход в туалет? Я столько выпил, что до ночи просто не дотерплю.

Солдат проглотил водку, глядя на инспектора.

— Ты нарываешься. Смотри, простой смертью от пули уже можешь не отделаться. Фаби! — крикнул он в сторону спальни.

— Да, Гаврила! — Голова солдата показалась из двери.

— Выведи русского в туалет и глаз с него не своди.

— Спасибо, — раздался сдержанный голос Абакумова от двери.

— А англичане? — спросил Фаби, в неуверенности замерев у двери.

— Оставь их, там окна нет. Я присмотрю за дверью.

— Оставить их двоих? С водкой? Мы что, обязаны их поить, что ли? А вдруг они сговорятся на этом своем языке?

— Это их последняя выпивка, Фаби. Типа анестезии.

Блэр чувствовал под собой холодный пол. Он придвинул оба стакана с водкой к стене и поежился.