— Но ты и не сказала нет, — напомнила Строгова. — Значит, штабс-капитан вправе рассчитывать на один танец. Тем более что ты всё равно не танцуешь. Жалко тебе, что ли? — очень тихо и непривычно горестно закончила она.

И я поняла, что Строгова ужасно боится, что если эта пара сцепится, то про прошедший благотворительный бал будут вспоминать не как про прекрасно организованный вечер, а как про весьма скандальное мероприятие, привёдшее как минимум к одной дуэли.

— Мне не жалко, — скрепя сердце согласилась я. — Но меня некому здесь подменить. С Анной мы договаривались только на мазурку, остальные танцы у неё все расписаны. А просто так прилавок я оставить не имею права.

— Я решу этот вопрос, — заявил Волков.

Тут как раз объявили мазурку, и я удачно избежала продолжения беседы. Я сильно сомневалась, что Волков найдёт хоть кого-нибудь. Кто согласится столь бездарно проводить время, которое можно протанцевать? Но вскоре от меня сбежали не только сомнения, но и вообще все размышления на темы, не относящиеся к мазурке, потребовавшей полной самоотдачи. Больше всего я боялась сделать что-то не так и опозориться. Ах, почему я не пообещала Юрию вальс? Он куда проще, и там не так заметно, если ошибаешься.

— Лизанька, ты зря согласилась на столь наглое предложение Волкова, — заявил Рысьин.

— Мне не оставили особого выбора. Не доводить же до скандала?

— Ты могла не согласиться, не доводя до скандала.

Как раз в этот момент он плюхнулся на колено передо мной, и я, проходясь вокруг него в фигуре танца, ответила:

— Что сделано, то сделано. Если Волков найдёт мне замену, следующий танец — его. Но и только.

— Не знаю, найдёт или нет, — мстительно сузил глаза подскочивший Рысьин, — но я завтра же закажу для тебя меховой коврик при кровати.

Про мех я уточнять не стала. И так понятно, что волчий. Что ж, у каждого свои развлечения, и это — не самое плохое. Если Юрия будет греть мысль, что я топчусь почти по противнику, то меня будет греть коврик. Равноценная замена, я считаю.

— Лиза, не позволяй втягивать себя в дела Фаины Алексеевны. Они плохо пахнут, — неожиданно серьёзно сказал Юрий.

— Это вы сейчас про Волковых?

— Именно про них. Княгиня влезла в их дела по самые уши, ещё немного — и захлестнёт весь клан.

— И какие именно дела?

— Тебе стоит знать только, что опасные, — уклончиво ответил Юрий. — Когда во главе клана маг, это ни к чему хорошему не приводит, пусть им и легче договариваться друг с другом. Маги должны быть только в подчинении.

— В самом деле?

— Лизанька, да я сейчас не о тебе, — спохватился он. — Ты же не претендуешь на роль главы клана?

— Как знать…

Он натужно рассмеялся, а мне вдруг пришло в голову, что мои дни заполнены, но заполнены всякой ерундой. С одной стороны, я всё время что-то учу, с другой, если оглянуться, то почти ничего полезного не знаю, а времени, чтобы подумать, у меня не остаётся. И делается это намеренно. Вместо того чтобы учить контролировать бабочек, тот же Шитов мог пояснить, как отличается оборотень от не-оборотня, а маг от не-мага. Не по принципу же: бесит или не бесит, и чем сильнее бесит, тем сильнее оборотень? Та же Оленька сразу поняла происшедшие со мной изменения, значит, это не так и сложно. А ведь я даже у неё не спросила.

Вальс с Волковым мне всё же пришлось танцевать, и это неимоверно взбесило Рысьина. Заменить в этот раз вызвалась Тамара и даже сказала, что готова простоять на моём месте до конца вечера. Я поймала её на слове, но не для того, чтобы использовать это время для развлечений, а чтобы сбежать домой сразу после вальса. Говорить я этого не стала, решила улизнуть как можно более незаметней. Сразу, как только закончится танец и Волков наконец от меня отступится. Пока же мы кружили в вальсе среди других пар.

— Вы прекрасно танцуете, — сказал Волков, увернувшись от почти врезавшейся в нас Аничковой с кавалером. Кавалер был другой, злость на меня — всё та же. — Такие грация и чувство музыки редко встречается.

— Возможно, вы нечасто танцуете? — предположила я.

— Хотите сказать, что я делаю это плохо?

— Не хочу.

Волков напрашивался на комплимент, но я была не настроена говорить приятные слова, зато очень настроена против него. Казалось бы, штабс-капитан не позволял себе лишнего, но то, как он на меня смотрел, выдавая при это довольно двусмысленные фразы, должно было ввергнуть в краску любую девушку моего возраста. Мне же если и было стыдно, то лишь за него. Наверное, плохо в клане Волковых с учителями этикета, если воспитывается вот такое. С другой стороны, я знакома лишь с одним представителем, может, он просто паршивый волк в стае?

— Я вам не нравлюсь? — спросил он.

— Какая разница, нравитесь вы мне или нет? — вопросом на вопрос ответила я. — Нам с вами детей не крестить.

— В каком смысле? — опешил он. — Что значит «крестить детей»?

— Таинство такое в христианской церкви, — пояснила я, недоумевая, как вообще эта идиома сорвалась с языка. Этак я и себя выдам, и Владимира Викентьевича подведу. — Я имела в виду, что близкими людьми нам всё равно не стать, поэтому и не стоит беспокоиться о впечатлении, которое производим друг на друга.

— Интересуетесь вопросами чужой веры? — Волков сделал вид, что второй фразы не было. — Странное увлечение в вашем возрасте. И неправильное, поскольку мы с вами для христиан даже не люди, а существа, подлежащие уничтожению.

Вопросами веры я так до сих пор и не озаботилась, поэтому пришлось поверить Волкову на слово. В конце концов, мне же вспоминается инквизиция, сжигавшая ведьм? А я умею не только колдовать, пусть и ущербно, ещё и превращаюсь в рысь. Замечательную пушистую когтистую рысь. Да, у меня есть свой Зверь.

— А мы люди?

— Хороший вопрос, Лиза. Я думаю, что люди. Но не просто люди, мы нечто большее. Люди, отмеченные богами. Кто больше, кто меньше, но все мы стоим над толпой уже одним фактом своей фамилии.

Вспомнилось Оленькино «Коля отмечен Велесом», но она явно что-то другое имела в виду, поскольку в противном случае было бы всё равно, кто попросит за меня в их святилище. Подруга же делала упор на то, что важна именно Колина просьба. Зря я вообще вспомнила про Хомяковых, потому что Волков показался ещё гаже, чем раньше, и желание уйти стало невыносимым.

— Уже не люди, но ещё не боги, — не удержалась я.

— С богами соперничать — увольте, — оскалился он. — Нам бы в своих земных делах разобраться.

— И в Ильинск вы за этим приехали? В делах разбираться? Слишком запустили? — насмешливо уточнила я.

Вёл Волков так, что, танцуя с ним, о самом танце можно было не думать: в случае чего он просто приподнимет и продолжит двигаться так, словно ничего не случилось. Невозмутимо, как ледокол в Северном Ледовитом океане. Во всяком случае, чувствовала я себя не партнёршей в танце, а веточкой, влекомой бурным потоком. Веточкой, чьего мнения не спрашивают и от которой ничего не зависит. Чувство было неприятным, и от него хотелось избавиться как можно быстрее.