Они быстро пошли по жаре, торопясь поспеть на помощь. Над ними роились комары, привлеченные запахом пота. Советник машинально отмахивался от них, погруженный в мысли. Им сейчас весьма пригодилась бы лошадь, но Абернети терпеть не может лошадей, так что, возможно, пешком оно и проще. Они перешли ручей и пересекли полянку, всю в алых и желтых цветах. Вспугнутые зяблики взметнулись вверх и исчезли в небесной синеве. Абернети тяжело дышал, но советник и не подумал снизить темп. Ему и самому приходилось нелегко, но он упорно шел вперед, не обращая внимания на боль в суставах. Волшебник даже заставил себя шагать еще быстрее. Подоткнув подол балахона, он взбирался по склонам, шел по тропкам среди высокой травы, пробирался сквозь колючие кустарники.

— Потише, советник Тьюс! — услышал он стон Абернети. Писец, оказывается, значительно отстал.

Чародей этого даже и не заметил.

Впереди уже виднелся туманный сумрак Бездонной Пропасти.

Когда появились родители, Мистая сидела вместе с ведьмой на краю южного склона, поросшего густой травою. Впереди Бена и Ивицы бежал Сапожок, вынырнувший из жаркого марева, как паук из норы. По бокам и сзади ехали королевские гвардейцы, вооруженные копьями и мечами. Их доспехи сверкали на солнце. Заметив девочку, кавалькада остановилась. Мистая увидела напряженное лицо отца, увидела, как его глаза скользят по выжженной солнцем полосе, отделяющей его от дочери, и натыкаются на Райделла.

Король Марнхулла восседал на своем черном жеребце справа от Мистаи, закованный в черные латы с черным же плащом за спиной. Неподвижная фигура с опущенным забралом возвышалась в тени раскидистого ореха. Он уже поджидал там, когда Мистая с Ночной Мглой поднялись на край провала. Рыцарь не потрудился их поприветствовать, и с тех пор не двинулся с места и не произнес ни слова. Неподвижный, как скала, Райделл смотрел прямо на короля Заземелья.

Ночная Мгла встала, и Мистая поднялась с ней вместе. Глаза Бена Холидея немедленно вернулись к дочери. Мистая хотела кинуться к нему, сделать или сказать что-нибудь. Все равно что. Но ведьма ей запретила.

— Дай сначала сказать мне, — повелела ведьма. — Переговоры между Райделлом и твоим отцом находятся в очень сложной стадии. Мы должны действовать очень осторожно, чтобы не сорвать их.

Мистая это понимала. И не собиралась делать ничего, что могло повредить отцу. Ей просто хотелось домой. Она все время мечтала об этом с того момента, как вернулась в Бездонную Пропасть после встречи с Щелчком. С тех пор ее желание все время росло, хоть она и побаивалась встречи с родителями. Теперь же она ощущала в груди всплеск эмоций, от которых перехватывало дыхание и слезы выступили на глазах. Она и не догадывалась, как сильно соскучилась по отцу с матерью. Не представляла, как сильно ей хочется домой.

— Ваше Величество! — раздался внезапно голос ведьмы. — Ваша дочь со мной, живая и здоровая. Она готова вернуться домой. Я получила обещание короля Райделла не препятствовать ее возвращению. Он согласился покинуть Заземелье. Больше не будет ни угроз, ни нападений. Вы должны лишь пообещать, что не станете требовать с него компенсации за произошедшее.

Мистая с нетерпением ждала ответа отца. Повисла долгая пауза, будто отец не знал, что сказать.

Можно подумать, он вовсе не ожидал услышать подобное. Мистая увидела, что он посмотрел на мать, а та что-то быстро сказала ему. Сапожок без устали бегал между ними, ощерившись и не сводя с ведьмы напряженных глаз.

— А что с советником Тьюсом и Абернети? — прокричал Бен Холидей.

— Они тоже вернутся! — ответила Ночная Мгла. Абернети и советник? Мистая вопросительно глянула на ведьму. О чем это они толкуют? С писцом и волшебником что-то произошло? Разве они не вернулись в целости и сохранности в замок Чистейшего Серебра? Разве ей не так было сказано?

Ночная Мгла улыбнулась. Ее замкнутое лицо было скрыто под капюшоном черного балахона. Волноваться не о чем, означала улыбка. Успокойся.

— Я не собираюсь требовать компенсации с кого бы то ни было, — услышала девочка голос отца, но от нее не ускользнуло промелькнувшее в нем волнение. Она оглядела разделявшее их пространство, пустой, выжженный кусок земли, граничащий с пропастью. Казалось, до отца очень далеко.

Ночная Мгла положила ей на плечо изящную белую руку.

— Теперь ты должна пойти к отцу, Мистая, — произнесла она. — Когда я тебе скажу, иди ему навстречу. Ступай прямо к нему. Ни к кому больше. Поняла?

Мистая вдруг сообразила, что происходит нечто такое, чего она не понимает, что-то скрытое и, возможно, опасное. Она ощутила это в словах Ночной Мглы точно так же, как она обычно чувствовала настрой ведьмы. Девочка заколебалась, не зная, как поступить. Но она понимала, что сделать ничего не может, кроме как согласиться. И Мистая молча кивнула.

— Ваше Величество! — снова позвала Ночная Мгла. — Ваша дочь идет к вам! Сойдите с коня и идите ей навстречу. Один! Это входит в условия договора.

И снова Мистая увидела, что отец колеблется, размышляя. Ясно, что-то ему не нравится. Что-то его беспокоит. Что-то такое, чего он не может понять. Девочка подумала, что ей, возможно, стоит успокоить отца, и тут же поняла, что она и сама не уверена и обеспокоена. Ее зеленые глаза нашли Райделла. Король Марнхулла не шелохнулся. Мистая взглянула на ведьму. Ночная Мгла стояла спокойная и невозмутимая.

Отец медленно слез с лошади и двинулся вперед. Сапожок пошел было за ним, но король жестом велел кобольду остаться.

— Теперь иди! — быстро шепнула ведьма девочке на ухо. — И обними его за меня покрепче!

Мистая нехотя пошла, по-прежнему размышляя, что же все-таки ее смущает и что же здесь не так. Она медленно шла по засохшей траве, наблюдая за приближавшимся отцом. Девочка оглянулась на Ночную Мглу, но ведьма не отреагировала. Высокая темная фигура на фоне скалистого пейзажа. Мистая отбросила волосы с лица и быстро глянула по сторонам. Отец приближался медленно и настороженно. Девочка увидела озабоченную улыбку на его лице и ясно разглядела выражение глаз. Там явственно читалось облегчение, будто он не надеялся вновь ее увидеть. Мистая забеспокоилась. Почему он так на нее смотрит?

И вдруг ей захотелось сделать то, что сказала Ночная Мгла. Прижаться к отцу крепко-крепко, оказаться в его надежных объятиях, чтобы он успокоил ее и утешил. Сказать ему, как сильно она по нему соскучилась. Ей вдруг стало ужасно необходимо услышать, что он ее любит.

Стоял жаркий тихий день, и веющий в лицо легкий ветерок был сухим и горячим.

— Отец! — выдохнула Мистая и во весь дух понеслась вперед.

И тут тишину нарушил чей-то отчаянный крик:

— Ваше Величество! Мистая! Подождите! Слева из-за деревьев выскочил советник Тьюс. Взъерошенный и расхристанный, в рваном балахоне, он летел к ним, размахивая руками, с развевающимися седыми волосами и бородой и совершенно дикими, испуганными глазами, как у преследуемой охотниками дичи. Мистая с отцом развернулись от неожиданности, глядя на бегущую к ним нескладную фигуру. Позади волшебника шагах в тридцати выполз из-за деревьев запыхавшийся и взмокший Абернети, тщетно пытавшийся догнать советника.