– Как по-твоему, может, их подрезать? Брент говорил, что многие женщины при дворе считают их чересчур длинными.

Я ведь рассказывала тебе о Бренте. Верно?

Поймав смеющийся взгляд Элис, Лайонин схватила большую загрубелую руку и приложила к щеке.

– Ну конечно, я уже успела поведать о себе все, что можно. Должно быть, тебе ужасно надоели мои истории.

В ответ Элис погладила щеку хозяйки.

– Леди Маргарет считает тебя простушкой. Вряд ли она обрадуется, узнав, как ошибалась. Проведай она, как ты умна, ни за что не поручила бы тебе охранять меня. А теперь подойди, сядь рядом, и я почитаю тебе, а потом поучу грамоте. Еще немного, и ты сама сможешь читать эту книгу. Говорила я тебе, что у Ранулфа целых шесть книг? О нет, не смотри на меня так, а то у меня мороз по коже. Клянусь, ты целый час ничего не услышишь о моем Ранулфе, но берегись, я могу припомнить что-нибудь новенькое, чего ты еще не слышала. Сомневаюсь, правда, но кто знает?

Тут тяжелая дверь скрипнула, и женщины обернулись на звук.

– Что-то ты не похожа на несчастную пленницу, – процедила леди Маргарет, садясь на стул у огня. – И мы все еще не получили известий от твоего мужа. – Она окинула Лайонин зловещим взглядом, прежде чем добавить: – Я слышала, что муж тебя безумно любил, но теперь что-то не торопится вернуть жену. Вчера прибыл мой гонец с известием, что граф Мальвуазен веселится при дворе с тамошними дамами и думать забыл про тебя. Не похож он на убитого горем мужа, тоскующего по пропавшей супруге! Может, у тебя найдется ответ на эту загадку?

Лайонин отвела взгляд.

– Нет, откуда же? – тихо ответила она. – Ведь я вовсе не утверждала, что он меня любит. Это все Амисия. Я всего лишь дочь барона, и может быть… Ранулф… – Одно его имя заставило ее сморгнуть слезы. – Ранулф нашел другую.

– Ба! – отмахнулась Маргарет, поднимаясь и подходя к окну с такими щелястыми ставнями, что холодный утренний воздух беспрепятственно проникал в комнату. – Какие бы чувства он ни испытывал к тебе, такого я не ожидала. Ты его законная жена, к тому же на сносях, и ему это известно. Если не ты, то хотя бы его дитя! Морелл собирается в Англию – узнать, почему не готовят выкуп. А что касается Амисии… Так и знала, что она мерзкая лгунья. Недаром управитель твоего мужа заявил, что надеется никогда не дождаться твоего возвращения. – При виде ошеломленного лица Лайонин она рассмеялась. – Рада, что в стенах этого старого замка еще можно услышать слово правды. Стражи изнемогают от скуки. Им не терпится повстречаться с твоим мужем, они наслышаны о его силе. Не хочешь полюбоваться, как он схватится с ними? Морелл считает, что он уложит всю четверку. А ты, как я вижу, не так уж в этом уверена. Не опасайся я потерять выкуп, с удовольствием устроила бы подобное представление, ибо он злит меня своей дерзостью, не желая отвечать на мои послания.

– Если я не имею для вас никакой ценности, почему бы не отпустить меня? Вы и без того потратились на мое содержание. А скоро на свет появится и малыш.

– Да, ты ничего для меня не значишь, но все же дорого мне обошлась, и я должна возместить расходы. Когда ты произведешь на свет ребенка, возможно, заработаешь своим телом на еду и крышу над головой. Думаю, сэр Морелл немало заплатит, если я подпущу его к тебе. Впрочем, еще можно подождать. – Она снова рассмеялась. – Твой муж, возможно, изменит поведение, прослышав о рождении ребенка.

С этими словами она покинула комнату.

Лайонин не сознавала, что по щекам катятся слезы, и не сразу ощутила, как Элис яростно трясет ее за плечи.

– Что ты делаешь? Зачем? – пробормотала она, глядя в мрачное лицо служанки. – Сердишься на меня? Что я сделала?

Элис ткнула пальцем в закрытую дверь и, нахмурившись, покачала головой. Они были вместе уже четыре месяца и неплохо научились понимать друг друга.

– Хочешь сказать, что я дура, – безапелляционно заключила Лайонин.

Элис отпустила ее, уперла кулаки в широкие бедра и с презрительным видом вытаращила глаза.

– Я всему верю. Сначала вранью Амисии, очернившей Ранулфа, теперь – измышлениям леди Маргарет. Но как насчет Уильяма де Бека? Почему управитель Ранулфа так меня ненавидит?

Элис в отчаянии вскинула руки к небу. Лайонин рассмеялась:

– Знаю, знаю, что ты скажешь! Мне трудно им не верить. Такая складная ложь!

Элис упала на колени перед графиней, сжала ее маленькие ладони и умоляюще заглянула ей в глаза.

– Да, конечно, я должна лучше соображать. Уверена… что я не безразлична Ранулфу. Но мы так мало были вместе… Он уж очень долго ненавидел меня, и теперь нелегко поверить, что он изменился. Не качай головой! Уж мне лучше знать своего мужа!

Элис нетерпеливо повела плечами, показала на живот, и Лайонин нахмурилась:

– Уверена, что я умнее будущего ребенка. Но почему же Ранулф отправился ко двору? Король Эдуард не даст ему денег на выкуп. Король желал, чтобы Ранулф женился на кастильской принцессе, – пояснила она, не сводя глаз со служанки. Та снова пожала плечами.

– Нет… ты права, Элис. Может, леди Маргарет лжет и Ранулф поехал вовсе не туда?

Элис раздраженно вздохнула, и Лайонин невольно улыбнулась:

– Знаешь, ведь я графиня, и дома все слуги относятся ко мне с почтением.

Элис положила голову на колени Лайонин, и молодая женщина принялась гладить жесткие волосы.

– Что бы я там ни говорила, – прошептала она, – ты для меня больше, чем служанка. Если бы не ты… и некому было бы часами выслушивать мои бесконечные истории, я бы давно выбросилась из окна. Не хочешь послушать еще о Круглом столе?

Элис радостно кивнула, и Лайонин начала говорить, зная, как служанка любит рассказы о турнирах, играх, вкусной еде и красивой одежде, о могучих рыцарях, врукопашную сражавшихся друг с другом. Лайонин описала каждую минуту тех памятных трех дней, но Элис обожала слушать ее. И обе знали, что это отвлекает Лайонин от мыслей о каменных стенах и лжи, окружающих ее день и ночь.

Во второй половине дня Лайонин немного поспала, а Элис хлопотала по хозяйству. Проснувшись, графиня долго еще лежала, перебирая в памяти последние месяцы заточения. Почти все время она проводила с Элис в маленькой комнатке наверху башни. И ни разу не ступала за стены замка. Вынужденное бездействие и отсутствие свежего воздуха отнюдь не улучшали ее настроения.

Только когда ее живот вырос настолько, что беременность уже нельзя было скрыть, она осмелилась покинуть тесную комнату, ибо сэр Морелл всегда маячил где-то поблизости, стараясь коснуться ее плеча, волос и улыбаясь так недвусмысленно, что у нее не оставалось никаких сомнений в его намерениях.

Лайонин с дрожью отвращения припомнила разговор, который произошел вскоре после ее появления в замке.

– Почему? Почему вы это сделали? – не выдержала она тогда.