Истебрук тоже находился в палатке. Рыцарь сидел на табуретке в стороне и казался очень подавленным.

— Не надо забывать, что демон ее не убил, — ответил Бринд Амор Лютиену. Волшебник изо всех сил старался сохранять спокойствие. — Она — пленница, и будет еще более ценной для…

— Для кого? — пожелал знать Оливер.

Бринд Амор не был уверен в ответе. Возможно, король Гринспэрроу узнал об их успехах и дотянулся до них из Гаскони. Однако, скорее всего, кошмарный посланник прибыл с гораздо более близкого расстояния, от Парагора, герцога Принстаунского.

— Мы не можем долго засиживаться на этом поле, — сказала Сиоба, и Кэйрин поддержала ее тем, что подошла и встала рядом. — Это не армия наемников, а мужчины и женщины, которым надо работать на своих фермах. Если мы будем сидеть здесь и ждать у моря погоды, мы растеряем многих союзников.

— Ее похитил герцог Принстаунский Парагор, — решил Бринд Амор. — Он знает, что мы идем на него и что ему не продержаться против нашей армии.

— Нам придется несколько изменить наши планы, — заметила Сиоба. — Может быть, стоит выслать вперед разведчиков или предложить герцогу перемирие, когда мы встанем у его стен.

Все эти разумные рассуждения начинали приводить Лютиена в бешенство. Парагор украл Кэтрин, а его друзья обсуждают какие-то там планы и дела. Но для Лютиена Бедвира во всем мире не было ничего более важного, даже включая свободу Эриадора, чем благополучное возвращение Кэтрин. Бринд Амор и Сиоба, конечно, принимают это в расчет, делая все, что они могут, чтобы обеспечить безопасность пленнице, но для них на первом месте — восстание, а уж потом — Кэтрин.

Лютиен понимал умом, что так и должно быть, но сам так не мог. Только не сейчас. Юноша взмахнул руками, признавая свое поражение, взглянул на подавленного Истебрука и вылетел из палатки — все остальные на несколько секунд замолкли, чувствуя себя неловко.

— Именно на это и надеялся герцог Парагор, — заметил Бринд Амор. Он не осуждал Лютиена, а просто констатировал факт.

— Вы знаете, куда он собирался идти? — спросила Сиоба.

— Уже идет, — ответил Оливер, слишком хорошо зная своего друга. Никто из присутствующих не усомнился в его словах.

Бринд Амор не знал, как реагировать. Попытаться разубедить Лютиена? Или предложить ему поддержку, согласиться с мнением юноши о том, что безопасность Кэтрин самая важная вещь? Старого волшебника раздирали сомнения. Однако он знал, что не может броситься преследовать демона ни ради Кэтрин, ни ради кого-то еще. Он отвечал не за одного человека, но за весь Эриадор.

— Он должен идти, — неожиданно сказала Сиоба, привлекая всеобщее внимание. При этих словах она взглянула на дверь палатки, словно видела, как Лютиен скачет прочь. — Его место — там.

Вновь переведя взгляд на собравшихся, она заметила, что Оливер подозрительно ее разглядывает.

— Это только укрепит легенду об Алой Тени, — настаивала Сиоба.

— А может, это отвергнутая женщина хочет видеть своего любовника мертвым? — резко спросил Оливер.

Бринд Амор страдальчески поморщился — только и не хватало, чтобы они начали ссориться!

— Справедливый вопрос, — спокойно ответила полуэльфийка, сразу снимая напряжение. — Только ведь я не принадлежу к людскому роду, я не простая женщина, — напомнила она хафлингу. — Кэтрин в смертельной опасности, и Лютиен должен ее спасать. Если он этого не сделает, то весь остаток своих дней будет считать себя трусом.

— Справедливо, — признал Бринд Амор.

— А мы не пойдем за трусом, — холодно добавила Кэйрин из Эрадоха.

Оливер, такой же подавленный, как Лютиен, посмотрел на соратников, обвел их взглядом одного за другим. Он знал, что все сказанное здесь — правда, но это мало утешало. Он был рядом с Лютиеном с самого начала, еще до того, как Бринд Амор дал тому алую накидку, до того, как по улицам Монфора поползли слухи об Алой Тени. Теперь Лютиен поступил как должно, он отправился спасать любимую женщину, а значит, Оливер тоже должен следовать велению своего сердца и находиться рядом с другом.

Он коротко поклонился всем присутствующим и вышел из палатки.

Истебрук, благородный человек, рыцарь, вся жизнь которого была основана на строжайших принципах, молча приветствовал Оливера и того храбреца, который покинул их еще до хафлинга.

Лютиен ехал легкой рысью вдоль тени, отбрасываемой Мальпьюсантовой стеной. Солнце стояло низко, появившись из-за горизонта на востоке и отбрасывая косую, узкую тень на Эриадор. Однако тень все же была не такой черной, как та, что накрыла сердце юного Бедвира. Ему казалось, что прошлой ночью весь мир остановился, что восстание, планируемый поход — все это куда-то исчезло, и так оно и будет, пока ему не удастся освободить Кэтрин из рук демона и его злобного господина.

Он хотел поспешить, пустить Ривердансера мощным галопом, но боялся привлечь к себе внимание друзей, которые могут попытаться остановить его, или шпионов, которые могут предупредить герцога Принстаунского.

Лютиен и его конь были привычным зрелищем для стражников в сторожевой башне, ближайшей к Дун Кариту, и они позволили ему беспрепятственно миновать ворота и попасть в Эйвон.

К удивлению юноши, по ту сторону стены его встретил пышно разодетый хафлинг на рыжем пони.

— Хорошо хоть, ты дождался утра, — пробурчал Оливер и чихнул — вид у него был несчастный, а нос побагровел. Он еще раз чихнул, так что содрогнулось все его маленькое тело, затем вынул красно-желтый клетчатый платок и высморкался.

— Ты что, всю ночь здесь ждешь? — спросил Лютиен.

— С того момента, как ты ушел из палатки, — ответил Оливер, — я боялся, что ты отправишься немедленно.

Лютиен не нашел в себе сил для улыбки, хотя его тронула такая преданность. Однако в этот раз он не хотел, чтобы Оливер или кто бы то ни было другой ехал с ним.

— Это мое дело, — сказал он твердо, а когда хафлинг не ответил, Лютиен негромко цокнул, пришпорил Ривердансера, и белоснежный жеребец рысью снялся с места.

Оливер на Тредбаре тут же его догнал. Маленькому пони приходилось очень стараться, чтобы не отставать от могучего товарища.

Лютиен нахмурился и пустил Ривердансера побыстрее, Тредбар тоже увеличил скорость. Наконец Лютиен резко осадил коня и уставился на хафлинга. Оливер с интересом взглянул на него и снова чихнул.

— Это мое дело, — повторил Лютиен.

— Не спорю, — согласился Оливер.

— Только мое, — уточнил Лютиен.

— Ты можешь ошибаться.

Лютиен вздохнул и огляделся, словно пытаясь найти какой-то выход. Он знал, каким упрямым может быть Оливер, и знал, как быстро эта обманчиво мелкая тварь, Тредбар, может скакать.

— А ты знаешь еще кого-нибудь такого маленького, чтобы спрятаться под твоей накидкой? — спросил Оливер.