Однако этим убежищем никогда не пользовались, и здесь не было постельных принадлежностей или спящих детей. Сейчас на полках лежало снаряжение, привезенное по воздуху со старых авиабаз в Европе. Потребности экипажей. Сотни и сотни кирпичей с белым порошком, аккуратно завернутых в пожелтевшую вощеную бумагу; на каждом напечатана королевская эмблема — ободок, три точки, три шарика, символизирующие драгоценные камни. Вероятно, зарегистрированная торговая марка, ныне исчезнувшая, а когда-то совершенно легитимная, работавшее по контракту с правительством предприятие под названием «Королевские лаборатории», что бы тогда под ними ни понималось.

— Невозможно поверить, — сказал Петерсон.

Пачки были сложены в стопки десять на десять, всего около ста пятидесяти стопок. То есть примерно пятнадцать тысяч штук минус те, которые отсюда забрали. В дальнем конце нескольких не хватало. Все вместе напоминало кирпичную стену, которую недавно начали разбирать.

— И это сорок тонн? — спросил Холланд.

— Нет, — ответил Ричер. — Тут около трети. Нужно искать еще два таких же хранилища.

— Сколько пачек в сорока тоннах? — спросил Петерсон.

— Около сорока пяти тысяч.

— Безумие какое-то. На улицах это стоит сорок пять миллиардов долларов.

— Налоговые доллары твоего дедушки за работой.

— Для кого это предназначалось?

— Для экипажей боевых самолетов времен Второй мировой войны. Никто из нас понятия не имеет, какой была для них та война. Ближе к концу они летали по двенадцать часов, иногда больше. До Берлина и обратно, иногда вглубь территории Германии. И так день за днем. Во время каждого полета они делали вещи, которые до них не делал никто, — с точки зрения длительности и точности работы. И каждую минуту им грозила смертельная опасность. Должно быть, они были полностью деморализованы и охвачены ужасом, однако накопившаяся усталость не давала им думать. Они могли оставаться в воздухе только благодаря стимулирующим пилюлям.

— Но это вовсе не стимулирующие пилюли.

— То, в каком виде они их получали, зависело от офицеров-медиков. Одни принимали таблетки, другие предпочитали растворять их в воде, некоторые доктора рекомендовали вдыхать пары или использовать наркотик в виде свечей. Ну а кое-кто предписывал все четыре варианта сразу.

— Я даже не представлял…

— Обычная экипировка, вроде сапог или патронов. Как пища.

— Едва ли это было им полезно.

— У некоторых самолетов имелись маленькие проводки, припаянные к дроссельному клапану. Последние четверть дюйма. Их называли «военная поддержка». Если возникала такая необходимость, ты открывал клапан на максимум, срывал проволоку и получал максимальную мощность. Конечно, двигатель работал на пределе, что не шло ему на пользу, но это спасало тебе жизнь, а что может быть важнее? Такой же принцип и с наркотиками.

— Сколько же им пришлось пережить?

— Гораздо больше, чем мы предполагали. В Европе воздушный флот насчитывал сотни тысяч самолетов. И нужда в наркотиках была огромной. Не сомневаюсь, что я успел бы использовать не меньше своего веса до того, как завершил бы первый полет.

— И осталось так много?

— Возможно, это месячный запас. Потребность в нем исчезла, однако не сомневаюсь, что прекратить производство было непросто.

— Но почему наркотики здесь?

— Их нельзя было просто выбросить или продать. И, несомненно, не следовало сжигать. От дыма вся Европа впала бы в эйфорию.

Все молчали и смотрели на полки.

— Давайте найдем остальное, — наконец сказал Холланд.

Остальное было разделено между двумя туннелями слева. Такие же полки длиной в сто футов, те же аккуратные пачки в пожелтевшей вощеной бумаге. Пятнадцать тысяч кирпичей во втором туннеле и еще пятнадцать тысяч в третьем.

Холланд опустился на колени, сжал кулаки и улыбнулся.

— Всего девяносто тысяч фунтов, — сказал он. — Теперь проклятому УБН придется нас выслушать. Это будет крупнейшее дело о наркотиках в истории. И мы это сделали. Наш маленький полицейский департамент Болтона, Южная Дакота. Мы станем знаменитыми, станем легендой. И у нас не будет никаких проблем. Теперь администрация тюрьмы будет целовать меня в задницу.

— Мои поздравления, — сказал Ричер.

— Благодарю.

— Но не все так хорошо. Платон нашел это место на год раньше вас.

— Как?

— Слухи и логика, я полагаю. Он узнал, что во время войны использовали такой наркотик, и сообразил, что должны были остаться запасы. Значит, их следовало отыскать. Вероятно, он вышел на парней из ВВС. Именно по этой причине мы сумели быстро найти список грузов. Он находился сверху, потому что кто-то другой обнаружил его до нас.

— Не могу поверить, что байкеры все это здесь оставили. Слишком велико было искушение захватить немного с собой.

— У меня сложилось впечатление, что, когда Платон говорит «следует оставить», ты оставляешь.

Ричер продвинулся немного дальше вдоль туннеля и представил себе длинную цепочку потных мужчин, которые пятьдесят лет назад передавали из рук в руки двухфунтовые пачки, потом аккуратно складывали их на полках. Наверное, для этой работы отобрали самых невысоких. Ричер не знал, какие требования предъявлялись к росту персонала пятьдесят лет назад. Может быть, часть стояла во весь рост, а другим пришлось опуститься на колени. Вероятно, они спускали пачки в связках через вентиляционные трубы. По пять или десять в каждой, или даже больше. На поверхности были установлены эстакады и блоки. Они придумали что-то на ходу. Слишком неудобно таскать пачки по одной. Наверняка кто-то заметил, что вентиляционные трубы свободны с двух сторон.

Он прополз немного вперед и сделал еще одно открытие.

Здесь имелось боковое ответвление от главного туннеля. Словно от одной из точек радиуса провели еще одну концентрическую окружность. Ричер протиснулся в него и вскоре оказался в другом туннеле. А дальше обнаружил еще два отрезка, один вел налево, другой — направо. Лабиринт. Всего имелось восемь радиальных спиц и три отдельных незавершенных кольца. И в каждом — одна закругленная полка. Дополнительное спальное место для детей. Множество углов. Некоторые туннели сворачивали только направо, другие — налево. И нигде не было обычных перекрестков, только Т-образные. Они начинались от центра и случайным образом уходили от каждой спицы направо и налево. Странное расположение. План на чертеже выглядел бы как кельтская заколка-фибула в форме кольца. Возможно, уменьшенная высота стала не единственным нарушением первоначальных планов. Может быть, все сооружение должно было выглядеть как диковинная версия Пентагона, но круглого, а не пятиугольного, но часть связей между кольцами и спицами так и не построили.

Клинья сплошной скалы, разделяющие спицы и кольца, были пробиты в десяти различных местах. Возможно, там предполагалось устроить комнаты с ваннами, которые так и не установили, кухни или кладовые для хранения пайков, которые так и не доставили. И все было залито гладким бетоном, сухим и пыльным. В застоявшемся воздухе царила полная тишина.