– Ты сжег письмо…

Ваня медленно кивнул в знак согласия.

– Ты знал, как меня волнует тема родителей, и собирался скрыть от меня эту информацию?!

– Какая разница, что я собирался сделать?! Я же все тебе в итоге рассказал!

– Но письмо ты сжег. Черт, ну это же только меня касается! Тебя попросили мне передать, почему ты так не сделал?! Зачем ты вообще его читал?

– А, то есть я теперь еще и виноват? Да я тебя хотел уберечь от этого! Я боялся, что ты совсем загнешься после того, что узнаешь, как ты этого понять не можешь? Я знаю, что не должен был читать чужое письмо, но, извините, не удержался. Каюсь.

Ева закрыла глаза и медленно выдохнула. Она снова взяла телефон и посмотрела на адрес, где похоронена ее мать.

– Я пойду… – тихо произнесла она.

– Куда ты пойдешь?

– Просто пойду… Только одна… – Ева пошла в коридор и начала обуваться.

– Так, стоп, – сказал Ваня и взял ее за руку. – Я никуда не отпущу тебя в таком состоянии.

– Вань, пожалуйста, давай хотя бы сейчас без разборок. Я уже устала от них. Мне нужно побыть одной. Нужно всю переварить эту информацию. Не хочу сейчас, чтобы кто-либо находился рядом. Прости.

Девушка отдернула руку, взяла куртку и вышла из квартиры.

Ваня спустился по стене спиной. Он достал из кармана таблетку, закинул ее в рот и закрыл глаза.

* * *

Ева и сама не поняла, как оказалась на кладбище. Она была настолько не в себе, что добралась до него машинально. В руках у нее было несколько белых роз. Ева не знала, сможет ли она найти могилу матери или нет. Было как минимум жутко блуждать одной по кладбищу.

«Левая сторона… Вернадская Александра…»

Фамилия и имя матери бесконечно крутились в ее голове. Ева обошла уже кучу могил, но так и не увидела ту, что искала. Она плутала около часа. Внезапно открывшаяся история ее семьи сдавливала душу, а атмосфера кладбища пугала. В какой-то момент она остановилась и просто хотела закричать. Закричать, что есть мочи, чтобы выпустить всю свою боль, которая скопилась внутри.

Наконец ее взгляд упал на одну из могильных плит, и ее сердце вздрогнуло. Ева смотрела на фотографию молодой улыбающейся девушки с длинными волосами. Внутри что-то оборвалось. Она опустила глаза чуть ниже и увидела надпись: «Вернадская Александра. 1978–1997».

Ева медленно подошла к могиле. Не было ни грамма сомнения, что это ее мама, так как они были безумно похожи. Она закрыла глаза, и слезы горячим ручьем полились по ее щекам.

– Привет, мам, – тихо произнесла она и положила розы на землю.

На могиле лежали свежие пионы. По всей видимости, кто-то из близких приходил сюда совсем недавно.

Ева присела на скамейку и снова посмотрела на фотографию матери.

– Ты очень красивая… Знаешь, всю свою жизнь я думала, что мои родители самые настоящие нелюди. Думала, что они меня бросили… А оказалось все иначе. Ты пожертвовала своей жизнью ради меня. Мне всегда так хотелось иметь маму… Не понимаю, почему многие люди не ценят того, что имеют. Мама – это ведь самое дорогое, что есть у нас в жизни. Я смотрела на улицах на детей, которые идут со своими матерями, и как же было тяжело, как же тяжело, господи…

Ева начала вытирать слезы рукавом. Ее разрывало изнутри. Ей хотелось провалиться под землю, исчезнуть, лишь бы не чувствовать всю эту душевную боль. Она просидела около могилы мамы несколько часов и выплакала все, что могла.

– Я безумно благодарна Глебу, что он не скрыл от меня правду. Надеюсь, когда-нибудь он вернется, и я смогу сказать ему спасибо…

Ева встала с лавочки и вздохнула.

– Теперь я буду часто приходить, мам. Я буду верить, что ты все равно рядом со мной. Всегда буду верить.

Ева улыбнулась и направилась к выходу с кладбища. Она и не подозревала, что все это время, стоя за деревом, за ней наблюдала пожилая женщина, которая держала в руках пионы.

– Спустя три дня —

Андрей стоял в темной комнате без окон. Перед ним за столом сидел молодой мужчина в черном костюме. Это был босс их банды – Герман Вашнагер.

– Нам нужна эта девка. Ты это понимаешь, Андрей?

– Это невозможно.

Вашнагер провернул голову набок и улыбнулся.

– Это еще почему?

– Гера, я не буду ее втягивать в наши дела, понимаешь? Почему ты на ней так зациклился? Другую найти не можешь? – грубо спросил Андрей.

– Не могу. Она знает слишком много. Очень рискованно оставлять ее без нашего контроля.

Андрей резко встал со стула.

– Да ей на все это плевать, черт возьми! Дайте девушке пожить спокойно. У нее и так жизнь нелегкая. Не трогай ее, я тебя прошу.

– Почему ты так о ней печешься?

Андрей отвел взгляд в сторону. Вашнагер широко улыбнулся, встал из-за стола и подошел к нему.

– Так-так, кто же это у нас тут влюбился…

– Я не влюбился. Она просто дорога мне, – тихо ответил Андрей.

– Мне плевать, кто тебе дорог. Я твой начальник, поэтому даю тебе задание притащить ее сюда. Ты понял меня?!

Андрей сделал несколько шагов назад, не прерывая зрительного контакта с Вашнагером.

– А мне плевать на это задание. Я не собираюсь ее трогать, – произнес он и направился к выходу.

– Тогда жди от меня не очень добрую весточку, – кинул Вашнагер Андрею в след.

* * *

Утро. Ева спала, а солнечные лучи ласкали ее лицо. Ваня присел около нее, держа в руке алую розу.

– Ева…

Она продолжала тихо посапывать, и Ваня расплылся в улыбке.

– Ева-а-а… – прошептал он.

Девушка медленно приоткрыла глаза.

– Ой, ты уже проснулся.

Ваня дарил цветы только своей матери, поэтому сейчас он чувствовал себя неловко.

– Ты примешь эту розу? – сдерживая смех, выпалил он.

Ева серьезно на него посмотрела, а потом рассмеялась.

– От тебя это странно слышать. Да, Вань, я приму эту розу. – Она улыбнулась и взяла цветок, а затем потянулась к Ване, чтобы обнять, но он отстранился.

– Подожди. – Он поднял с пола еще одну розу. – Эту тоже примешь?

– Две? Я тебя так достала, что ты уже похоронить меня хочешь?

– Бери. Еще не вечер…

Ева нахмурилась, когда увидела, что он снова потянулся к полу.

– И эту примешь, да? – Он достал третью.

– Вань, ты мог бы подарить все три разом и не спрашивать, приму я их или нет, – смеясь, ответила Ева.