Теперь ее окутала пугающая тишина. Тело женщины в белом соскользнуло с плеча мужчины и исчезло в зарослях ежевики. Земля словно раскрылась под руками мужчины, он поднял тело женщины в белом и бросил его в образовавшуюся черную дыру.

Теперь Энн стояла одна у края ямы и смотрела вниз на согнувшуюся фигурку в белом. Раздался протяжный тоскливый стон, и Энн увидела бледную руку женщины, сжимающую электрический фонарь, которым она светила себе в лицо.

Это был фонарик Энн, она его узнала, а женщина — это Ли!

Луч света переметнулся на обнаженное плечо женщины, и Энн увидела рану правильной треугольной формы.

— Энни, что с тобой?

Макс вбежал в спальню, поднял Энн с пола и уложил на кровать. Девушка смотрела на него невидящими глазами. Она обхватила согнутые в коленях ноги руками, судорожно прижала их к груди. Ее трясло как в лихорадке. Влажные волосы рассыпались по плечам, тело от пота тоже было влажным — казалось, она только что вышла из душа.

Макс попытался осторожно повернуть ее на бок.

— Энни, ты меня слышишь?

Энн не отвечала. Макса охватило отчаяние. Он никогда еще не испытывал такого страха и почти физической боли от мысли, что его женщине плохо.

Только сейчас он понял, что никого не любил так сильно. Энн была первая и единственная его любовь. Что это — эпилепсия? Она скрыла от него? Нет, это невозможно! Или возможно?

Наконец Энн замерла, и Макс перевернул ее на бок, осторожно расцепил руки и распрямил ноги. Померил пульс, он был сильным и неровным.

— Энн, вернись! Энни, открой глаза и посмотри на меня!

Энн посмотрела на него отрешенным взглядом. Зрачки так расширились, что голубые глаза девушки казались черными.

Макс облегченно вздохнул:

— Энн, расслабься. Я здесь, с тобой, все хорошо, и я никуда не уйду.

Взгляд девушки прояснился.

— Энн, пожалуйста, не вставай. Лежи спокойно, я принесу чистое полотенце. Не двигайся, это приказ!

— Хорошо, — ответила она чуть слышно.

Макс принес махровое полотенце, вытер лицо и волосы Энн и снова померил пульс. Он стал слабее и ровнее.

— Послушай, ты что-то от меня скрываешь? Что-то серьезное? Болезнь?

— Нет-нет. — Энн покачала головой.

— Видела страшный сон? Ты напугана!

Энн смотрела на него, но не отвечала. Макс сжал ее ладони в своих.

— Ты закричала. Я решил, что кто-то забрался в твою комнату, прибежал — ты лежала на полу и тряслась.

— Со мной все в порядке. Я в норме. Просто видела страшный сон, настоящий кошмар. — Энн обхватила лицо руками. — Мне нужно в душ.

— Подожди, тебе надо полежать.

— Ты можешь пойти со мной. — В ответе Энн не было ни намека на кокетство.

Полчаса Макс стоял с ней под теплым душем, мыл ей волосы, намыливал спину, пытаясь снять напряжение, но Энн стояла отрешенно и неподвижно, как кукла. Она перестала прятать от него свои шрамы, ей было все равно. По крайней мере, этот барьер, стоявший между ними, рухнул.

— Мне нужно будет выйти из дома, — сказала Энн.

— Единственное место, куда ты можешь пойти, — это спальня, — ответил Макс.

— Ложись спать, а мне надо кое-что сделать.

— Завтра, ты все можешь перенести на завтра.

— Не волнуйся, со мной все в порядке. Мне в самом деле надо идти!

— Послушай, ты совсем слаба, реакции замедленны, и двигаешься ты как во сне. Пойдем, я уложу тебя спать. Все дела отложим на завтра.

— Я возьму с собой мобильник, — не сдавалась Энн.

Она вышла из ванной и начала одеваться.

— Господи, дай мне терпения. — Макс тяжело вздохнул. — Энн, успокойся.

— Не волнуйся. — Энн натянула теплый свитер, надела джинсы и кроссовки и направилась к выходу, захватив с собой холщовую сумку с нарисованными на ней маргаритками.

— Присмотри, пожалуйста, за Ирен, если, конечно, ты собираешься меня дождаться.

Энн не собиралась отказываться от принятого решения.

— Проклятье, я иду с тобой, — ответил Макс, поспешно одеваясь.

— Ты пойдешь? — Улыбка осветила лицо девушки. — Спасибо! Если честно, мне так страшно было идти одной…

— Идти куда? Зачем?

— За моим фонарем. Я должна его найти.

— Лил, вам нельзя волноваться. Вы уверены, что можете говорить? — Спайк придвинул стул к ее кровати и сел.

Сайрус присел с другой стороны и взял женщину за руку, пытаясь успокоить.

«Будь я священником, — подумал Спайк, — мог бы не хуже Сайруса успокаивать прихожан. Они всегда бы чувствовали мою заботу».

— Спасибо, что пришли, — ответила Лил хриплым, слабым голосом.

— Лил, вы настрадались, но теперь все спокойно. Ни о чем не беспокойтесь. Почему вы не хотите, чтобы Озэр пришел? Позвать его?

— Нет. — Лил отрицательно помотала головой. — Прошу вас, потом расскажете ему все сами, с ваших слов он лучше все поймет. Мужчины, сами знаете, всегда слишком беспокоятся, когда с женами что-то случается.

Спайк сидел неподвижно и смотрел в стену. Сайрус привстал со стула и склонился к лежащей женщине.

— Лил, то, что вы хотите сказать, можно сказать на исповеди, — прошептал Сайрус, глядя на Спайка.

При этих словах Лил покраснела так сильно, что синяки на ее лице стали казаться светлыми пятнами.

— Нет, — прошептала Лил в ответ, кивнув в сторону Спайка, — пусть знает. Он должен знать.

Сайрус опустился на стул.

— Я согрешила! — прохрипела Лил. — Мне теперь прямая дорога в ад, столько зла я принесла людям.

— Лил!

— Так и есть! Не мешайте мне говорить! Ни слова, пока я не закончу, мне и так трудно.

Лил умоляюще посмотрела на мужчин, и те утвердительно кивнули в ответ.

— Шарлотта искала повара для Роузбэнка, и я попросилась к ней на работу. А она сказала, что не может меня переманивать у вас, святой отец.

Лил посмотрела на Сайруса.

— Ну, она-то была права, а я словно обезумела и решила отомстить. Это я сплела байку про Хоумера, будто он только из-за денег женится на Шарлотте. У нее куча денег, у него — нет. Из-за меня они рассорились и помолвку расторгли. Надо это исправить. — Лил тяжело вздохнула.

Спайк устроился поудобнее и приготовился к долгому рассказу. Сайрус утвердительно кивнул:

— Хорошо, Лил.

— Молчите, а то я не смогу говорить!