– Нашей целью был сын. Но мы в целом были недовольны компанией Тэрахары. Если б мы убрали босса, это было бы для нас очень благоприятно. Так что мы искали возможности к ним внедриться. И тут появились вы, Судзуки-сан. Так что мы хотели узнать, что можем сделать с вашей помощью.

– То есть вы меня использовали.

– «Использовали» – это слишком жестокое слово, – Асагао пожимает плечами. – Скорее, мы просто нашли тебе практическое применение.

– Какая разница? – Голос Судзуки дрожит, словно тот вот-вот расплачется.

Сумирэ и Кентаро находят это забавным и оба прыскают со смеха.

– Но подождите-ка, – Судзуки еще не закончил со своими вопросами. – Что было бы, если б я, придя сюда в первый раз, сразу рассказал бы все людям Тэрахары? Что бы вы тогда делали?

Просто так сложилось, что он был напуган и чрезмерно осмотрителен, но если б все пошло иначе, если б он им все тогда рассказал, то сотрудники «Фройляйн», одержимые жаждой мести, явились бы сюда той же ночью. Или когда он был здесь и разыгрывал из себя частного учителя.

– На самом деле, с первого же дня вокруг дома пряталось много моих товарищей, – небрежно говорит Сумирэ. – Они вас заметили, Судзуки-сан, так что, если б из «Фройляйн» прислали больше людей, моя группа напала бы на них. Мы думали, это могло бы стать хорошим шансом выманить Тэрахару и заставить его открыться.

Судзуки моргает несколько раз, пытаясь мысленно вернуться в прошлую ночь. Он проследил за Асагао до этого дома.

Вокруг все было тихо – все выглядело как типичный жилой район. Но в действительности повсюду вокруг него были Актеры, которые внимательно следили за ним, а он не заметил ни малейших признаков их присутствия.

«Ты никогда не замечаешь самые важные детали». Он слышит, как его упрекает жена.

– Но ты пришел и ушел в ту же ночь. Так что я последовал за тобой.

– Ты последовал за мной? – Судзуки смотрит на Асагао. «Преследователь в тот же день стал преследуемым…»

– Ты не вернулся к себе домой. Вместо этого отправился в отель. Я видел, как ты им отчитывался. Казалось, что ты мучаешься своей ролью.

Асагао терпеливо объясняет, но его слова едва достигают ушей Судзуки. Вместо этого он внимательно смотрит на Асагао. Лицо этого человека излучает спокойствие, подобно безмолвной снежной равнине, на которую не ступала нога человека, освещенной солнцем. Солнечные лучи словно впитываются в снег, не растапливая его. Судзуки почти физически чувствует это. В выражении лица Асагао нет ни капли доброты, но в нем есть какая-то загадочная теплота, и Судзуки чувствует себя глубоко озадаченным.

– Он предположил, что вы не хотите сообщать им местоположение этого дома – по крайней мере на тот момент, Судзуки-сан, – говорит Сумирэ. – Если б он ошибся и люди из «Фройляйн» в конце концов приехали бы сюда, тогда мы вызвали бы на подмогу мою команду. К тому же в этом доме есть секретный выход.

Судзуки медленно покачивает головой из стороны в сторону, затем его плечи опускаются, и он тяжело вздыхает.

– Но, – настаивает он, потому что у него все еще остаются вопросы – бесконечное число вопросов. – Почему вы рассказываете мне все это сейчас? Вы оставили мысль о том, чтобы добраться до Тэрахары? И больше не планируете меня использовать?

– Ну, теперь, когда ты все это знаешь, мы не можем выпустить тебя отсюда живым, – тихо произносит Асагао.

Судзуки застывает, как будто до его шеи дотронулась ледяная рука. «Они что, решили от меня избавиться?»

– Это шутка, – безмятежно говорит Асагао, приподнимая брови.

Испуг Судзуки сменяется гневом. «Если это была шутка, то это самая несмешная шутка в истории».

– Как бы то ни было, – продолжает Асагао, – судя по всему, президент Тэрахара уже мертв.

– Что?! – Судзуки думает, что с него достаточно сюрпризов, но не может удержаться от того, чтобы не повысить голос. – Когда он умер?

– Совсем недавно, – отвечает Сумирэ. Она внимательно смотрит на профиль Асагао, продолжая: – Я получила сообщение от моей команды. Тэрахара мертв. Они думают, что он был убит.

– Но… кем?

– Хороший вопрос, – не похоже, что она пытается что-то скрыть. – Мы не знаем.

– Это случилось, когда мы были в машине на пути сюда. Она позвонила, помнишь? – Асагао бросает взгляд на Сумирэ. – Тогда я и узнал. Так что нам больше не нужно тебя использовать.

– Ты имеешь в виду, что для меня больше нет практического применения? – удается выговорить Судзуки.

– Мы не планировали рассказывать тебе ничего из этого. В этом правда не было никакого смысла. Я собирался просто отвезти тебя домой, и наши пути на этом разошлись бы. На этом все закончилось бы.

– Тогда почему вы мне всё это рассказали?

– Я подумал, что ты этого заслужил. Ты кажешься мне хорошим человеком.

– Это правда, вы – хороший человек, – соглашается Сумирэ.

– Да, – с ухмылкой встревает Кентаро, – и ты выглядишь так, будто сделаешь все, о чем тебя попросят.

– И мне понравился твой рассказ о Брайане Джонсе, – говорит Асагао.

* * *

Судзуки направляется к входной двери, ощущая себя так, будто он во сне плывет по воздуху. Реальность словно перестала существовать. Ему нужно куда-то вернуться, но безопасна ли его квартира? Или, может быть, лучше отправиться в бизнес-отель? Есть ли там свободные номера? Множество разных вопросов одновременно теснятся в его голове.

– Мы сегодня уже во второй раз провожаем вас, Судзуки-сан, – говорит ему Сумирэ, когда он стоит на бетонном полу в прихожей.

Кентаро и Кодзиро тоже вышли его проводить. Они оба выглядят немного расстроенными, но Судзуки не может удержаться от мысли, что это тоже часть представления.

– Большой братец, ты правда от нас уходишь? – спрашивает Кентаро.

– Кажется, это даже не ваш дом.

«Так что вскоре всем придется отсюда уйти».

– Ну да, это правда, – голос Кентаро звучит мрачно.

Кодзиро держится за руку старшего мальчика.

– Ты уходишь? – спрашивает он шепотом.

Когда смотришь на них, стоящих рядом друг с другом, они действительно выглядят очень похожими. Одинаковые густые брови, одинаковая форма ушей. «Возможно, они и вправду братья, – думает Судзуки. – И они уже Актеры, в этом возрасте?» Эта мысль огорчает его. Их жизнь должна быть так далека от нормального детства. Странная и неупорядоченная, может быть, безрадостная, может быть, очень утомительная и даже изматывающая, – в любом случае очень далекая от обычной. «Где их родители? Ходят ли они в школу?» Он вспоминает Кентаро, когда они перепасовывали друг другу футбольный мяч. Радость, отражавшаяся на лице мальчика, казалась искренней. «Играешь за школьную футбольную команду? – спросил его Судзуки, и Кентаро опустил взгляд и грустно покачал головой. – Значит, нет…»