– Тебе не следовало так рисковать сегодня вечером.

У Эммелин громко застучало сердце. Неужели он и вправду беспокоится о её благополучии? Не о безопасности выдуманной Эммелин, а о её безопасности? А затем он сказал ей самое главное:

– Почему, Эммелин? Почему ты уже замужем?

– Теперь с этим ничего не поделаешь, – ответила она и отвела взгляд.

– Это мы ещё посмотрим. Я не собираюсь отказываться… – Замолчав, Алекс смотрел на Эммелин. – Я хотел сегодня вечером обвенчаться с тобой.

– О, Седжуик. – Она отвернулась, потому что слезы жгли ей глаза.

– Мне казалось, мы договорились, что ты будешь называть меня по имени.

– Я не имею права, – покачала она головой.

– Имеешь полное право, – настаивал он. – И скоро ты будешь меня называть по имени. Мы обязательно поженимся.

– Но каким образом?

– Быть может, этот Хоторн мёртв и ты уже свободна.

– Тогда мои молитвы услышаны, – сказала Эммелин, кладя голову Седжуику на плечо.

– А если нет, то, возможно, при заключении твоего брака были допущены какие-нибудь нарушения, которые можно использовать, чтобы его аннулировать. Эллиот, мой поверенный, мастер находить выход из любого тупика.

– Вы все это сделаете ради меня?

– Это и ещё больше, – кивнул он.

– Но моё прошлое всегда будет меня преследовать. Всегда найдутся люди, подобные чете Нили, которые помнят мисс Дойл, или такие, как Дингби… И тогда не избежать скандала. Алекс, позволь мне сейчас уехать. Так будет лучше. – Эти слова, сказанные так решительно, вырвались у неё словно из самого сердца. Эммелин не хотела оставлять Седжуика, но остаться – значило погубить его, а она слишком сильно любила и должна была исчезнуть.

– Эммелин, я не собираюсь отпускать тебя. Ко всему прочему, я никогда особенно не любил Лондон и думаю, в Седжуик-Эбби достаточно комнат, чтобы занять тебя по крайней мере на год. – Он покрутил её локон. – Поэтому давай больше не будем заводить разговор о твоём отъезде. Ты меня поняла?

Она кивнула, однако не во всём согласилась с ним.

Она должна уехать, должна расстаться с Седжуиком и позволить ему вернуться к своей жизни без неё. А если он всё же прав и у них есть возможность остаться вместе?

В этот момент вернулся Дингби, и Эммелин вскинула голову.

Бывший разбойник, взглянув сначала на неё, а потом на барона, все так же стоявшего рядом с Эммелин, нахмурился, как недовольный отец, и Эммелин, поняв, чем это может закончиться, отошла от Седжуика.

Ну и ну! Не хватало ещё, чтобы Дингби пришёл к неправильному заключению. Возможно, он не мог стрелять точно, но это вовсе не означало, что этот человек забыл, как спускать курок.

– Ваш посыльный только что принёс это, – сказал Дингби, становясь между Эммелин и Седжуиком. Протягивая ей свёрток с одеждой, старый хитрец бросил на барона выразительный взгляд. – Его милость и я оставим тебя, Кнопка, чтобы ты могла привести себя в порядок.

– Есть у вас здесь что-нибудь выпить, Дингби? – подмигнув Седжуику, спросила она старого друга. – У Седжуика был крайне насыщенный вечер. Думаю, ему необходимо чего-нибудь глотнуть.

– Сюда, милорд. У герцога в запасе есть изысканный портвейн, и хотя мне настрого запрещено говорить о нём лорду Джону, не думаю, что его светлость будет недоволен, если вы выпьете стаканчик.

– Ты останешься? – спросил Седжуик, переведя взгляд с Эммелин на Дингби, а потом снова посмотрев на неё.

Действительно ли в его голосе прозвучала надежда? Действительно ли он хотел, чтобы она осталась? Эммелин скорее могла предположить, что её намерение уехать будет встречено с радостью.

– Я останусь, – ответила она. И как бы ни хотелось ей упорхнуть в ночь, чтобы избежать встречи лицом к лицу с его бабушкой, она дала слово.

– Прошу вас, милорд, – произнёс Дингби тоном вышколенного дворецкого.

Сбросив свой маскарадный наряд, Эммелин отмыла лицо от смеси пепла и талька, которой воспользовалась, чтобы придать коже серый оттенок. Над камином висело зеркало, поэтому ей удалось с помощью нескольких шпилек соорудить из волос некое подобие причёски.

К счастью, платье, которое принёс Томас, оказалось одним из самых простых; он, по-видимому, обратился за помощью к кому-то из горничных. Надев платье, Эммелин поняла, что ей одной не справиться со шнуровкой на спине, и, подойдя к двери, чтобы позвать какую-нибудь служанку, она услышала хриплый голос Дингби:

– Какие у вас намерения в отношении её, милорд?

– Мои – что?

– Я сказал «ваши намерения». Кнопка очень дорога мне, и я не хочу видеть, как её… как она…

– Мистер Бедуэлл, могу заверить, что вы не совсем правильно понимаете ситуацию. Эммелин – это моя жизнь. Я намерен проследить, чтобы её оберегали и о ней заботились.

– Хм, – проворчал Бедуэлл. – Понятно. Я обязан жизнью её отцу. Это случилось в тот раз на Норт-роуд, когда он и я…

«Нет, только не это», – решила Эммелин, так как ей совсем не хотелось, чтобы Седжуик узнал что-либо ещё, и, широко распахнув дверь, изобразила на лице неподдельное удивление, словно не ожидала их увидеть.

– Знаете, мне, к сожалению, нужна помощь. – Вероятно, барона она и смогла бы обмануть, но не Дингби – дворецкий бросил на неё мрачный взгляд, тот самый, за который он приобрёл прозвище Гроза Нориджа, но Эммелин, не обращая внимания, весело улыбнулась Седжуику, наклонив голову к плечу. – Я не могу дотянуться до шнуровки на спине. Не могли бы вы мне помочь? – Повернувшись спиной к Седжуику, она, в свою очередь, бросила на Дингби обжигающий взгляд.

– Кнопка, – погрозил ей пальцем старик, – я ещё скажу своё слово.

– Оставьте, Дингби Майклз.

– Проклятие! – выругался он и обратился к Седжуику: – Никогда не следует учить девушку стрелять из пистолета.

– Значит, это вас я должен винить за дыру в моей стене, – отозвался Седжуик.

– Скажите спасибо, что дыра не проделана в ваших панталонах, милорд, – пробормотал Бедуэлл.

Алекс и Эммелин вошли в городской дом Седжуиков через дверь для прислуги, и Эммелин уже собиралась тихо подняться по чёрной лестнице, когда позади неё в коридоре прозвучал голос, который нельзя было не узнать.

– Наверху нет ни её, ни моего внука. Итак, я намерена обыскать весь дом снизу доверху…

Дверь в кухню распахнулась, и Женевьева, леди Седжуик, величественно войдя в помещение, неожиданно замерла, так что Симмонс едва не натолкнулся на неё, но успел всё же остановиться. Вслед за ними послушно следовали собаки, переводя взгляд с одной на другого, чтобы узнать, помнит ли кто-нибудь об их ночном кормлении.

– Бабушка, вот вы где, – произнёс Седжуик с таким выражением, словно искал её вне дома.