- Но Антона еще можно спасти, - дед резко поднимает глаза на меня.

- Антона? От чего спасти? - прищуриваюсь в свою очередь.

Дед смотрит на меня не моргая, потом в пол.

- Я говорил Нанне больше не рожать, но она так хотела тебя, так сильно любила тебя. Да и разве она хоть раз о чем-то спрашивала? Хоть кого-то?! В роддоме не позволила дать тебе и капли смеси, кормила грудью, будто мы нищие и не в состоянии позволить себе еду для младенца. До двух лет не отдавала няням, обнимала и тискала без устали. Я говорил - разбалуешь. Но она слишком тебя любила, Костя, - говорит дед на английском, - а я любил ее. И Антона любил. Она всегда все делала по-своему, мы с Коли объездили весь мир в поисках средства для ее лечения. Лучшие врачи мира, лучшие клиники и лекарства. Цена не имела никакого значения. После ее смерти мы оказались в такой финансовой яме, что Марианская впадина покажется мышиной норой, но это не имело значения. Как же мне жаль, что мы не смогли тебя спасти, моя девочка, - кажется, он заговаривается. Антон всегда утверждал, что с интеллектом у деда все в порядке, ему можно лишь позавидовать. Но я начинаю сомневаться. Стою, моргаю. Как продолжить беседу, не имею ни малейшего понятия. Но через еще одну напряженную минуту тишины дед сам приходит в себя, поднимает на меня взгляд. Сначала мне кажется, что он удивится, откуда я взялся. Или еще хуже, спросит, кто я, - но нет, он произносит усталым хриплым голосом: - Я хочу отдохнуть. Располагайтесь со своими подругами, чувствуйте себя как дома, раз приехали.

Мы с Маликой благодарим за приют и уходим, тихонько прикрыв за собой дверь. После этого разговора я ощущаю дыру в груди, размеры которой сопоставимы с глубиной той самой впадины, что привел в пример старик.

Пока девушки моются, приводят себя в порядок после длительной, дурной дороги, я зависаю у камина. Пишу сообщения Ольге: «Оля, что с Антоном? Почему вы меня игнорируете? Как я могу помочь?»

Я не знал, что брат болен. Причем чем-то серьезным, если верить деду. Он всегда выглядел здоровым и энергичным. Правда, я никогда не спрашивал. Но в обычной жизни люди ведь не интересуются ни с того ни с сего, не болеют ли их близкие чем-то смертельным?

- Гуда, от чего умерла мама? - спрашиваю поздно вечером, застав женщину одну на кухне. Говорю тихо, но она все равно вздрагивает. Мне было семь, когда мамы не стало, тогда мне ответили, что у нее остановилось сердечко. И хотя с возрастом столь простоватое объяснение должно было перестать меня устраивать, я никогда не пытался выяснить настоящий диагноз. Зачем? Что бы дало это знание?

Гуда помолчала, затем посмотрела на меня:

- Я тебе уже говорила, Костя, раньше, и повторю сейчас - ничьей вины в этом нет. Как и в том, что болезнь вернулась в вашу семью, приговорив теперь Антона. Просто так случается. Ничего не поделаешь. Это рок вашего рода. Ты, наверное, помнишь сказку, которую я вам с Антоном рассказывала, когда вы были маленькими?

Но я не помнил. И она коротко пересказала миф о том, что мой прапрапрадед сотню лет назад отверг дочь Мары, безобразной трольчихи, и с тех пор злобное семейство приходит по ночам и мучает его потомков, изматывает кашлем, душит, если их не задабривать, конечно. Времена меняются, в троллей давно никто не верит, обряды не соблюдает, наука дала всему этому внятное объяснение.

- Вот только не предложила способ справиться, - закончила она.

- А как по легенде нужно было задабривать Мару? - спрашиваю осторожно.

Гуда махнула рукой, улыбнулась, и быстро заговорила:

- Нанна ругалась, что я рассказываю малышам ужастики. Это все глупости. Сказки для детей из того древнего и мрачного времени. Костя, как бы там ни было, не твоему дедушке, не Антону и уж точно не Коли решать, кому жить и кем жертвовать. Богопротивное это дело. Плохим кончится для них всех. Ты не должен вмешиваться ни при каких обстоятельствах. Люди не виноваты в том, что здоровы. На все Божья воля. Нанна рожала сыновей, чтобы они были счастливы. Если бы она только видела, что творят ее родственники! Если бы наша Нанна видела!

Малика

Костя прощается со мной рано утром, обнимает и нежно, невесомо целует в щеки, виски, лоб. Мы вдвоем в спаленке на втором этаже. Стоим у окна, любуясь на бледный рассвет, я держу его за плечи, не хочу отпускать. Мне кажется, что он самый красивый и сильный на всем свете. Мне кажется, что лучше него людей не бывает.

Странный дом, здесь все иначе, совсем не так, как в русских деревнях. И пахнет тут непривычно, никак не получается освоиться. Не то деревом, не то сыростью. Будто в сказке находимся, но в какой-то страшной, народной, непременно поучительной. Где все в конце умирают. Слишком самобытное место, этот Фьелль. Одно из тех, где оживают легенды.

Костя совершенно спокоен, даже улыбается. Ночью мы снова долго разговаривали, пошагово вспоминая, что происходило перед и сразу после нашего знакомства. Я показала ему фотографию Ирины из «Дружбы», кое-как нашла в сети, никогда не замечала, что Ира сторонится публичности. Но Костя не узнал девушку. Мы решили, что, вероятно, каким-то образом она тоже замешана во всей этой истории, так как подтолкнула меня к мысли о поисках «попаданцев».

К утру паранойя развилась до ужасающих масштабов. Казалось, что в сговоре все, вокруг нас нет ни единого нейтрального человека. Осталось совсем немного - докопаться до мотивов.

- Они хотели, чтобы мы встретились, - проговорила я. - Для того, чтобы…

- …чтобы ты привела меня к Крис, - закончил за меня Костя. - Потому что «второй поток» не мог со мной связаться. Это было просто невозможно. Я блокировал любое вторжение в свою жизнь. Даже в «Без имени» я никогда ни с кем не разговаривал. Я не отвечал на письма и сообщения, попросту не читал их. Ты единственная, кто смог как-то пробиться.

- И вот я, как послушная марионетка, притащила тебя к сектантам.

- Надо же, как интересно получилось, - он смотрел мне в глаза, - они подослали тебя, чтобы я, наконец, угробился. Вот дебилы.

Секундная пауза и… мы засмеялись как два психа. Смеялись и смеялись, поглядывая друг на друга, хватаясь за животы. И правда, вот дебилы. Тупее плана придумать нельзя. Без них мы бы никогда не встретились.

Полные идиоты эти сектанты. Это ж надо так промахнуться.

Потом мы любили друг друга. И это было настолько прекрасно, что я не могу поверить, как раньше жила без его ласк, без его вторжения в мое тело. Теперь мне хочется заниматься с ним любовью каждый день. Засыпать в обнимку, а просыпаясь, первым делом касаться его тела, чувствовать тяжелую ладонь на своей талии. Я мечтала о том, чтобы этот кошмар скорее закончился и мы могли просто жить, наслаждаться друг другом сколько хочется и строить планы на будущее, масштабы которых много мельче спасения жизней.

***

Мы с Кристиной остаемся дома мониторить Мора и других игроков, по возможности отслеживая любую активность, которая по-прежнему остается нулевой. Не отлипаем от ноутбуков и планшетов.