Сэр Пол вскинул голову. На его лице застыло выражение презрения и осуждения.

— Какое это имеет значение? Ваша супруга — автор совершенно неприличного произведения, и одного этого достаточно для ее ареста.

— Не думаю, — вкрадчиво произнес Гарри. Плам настороженно смотрела на него, ее тревожило его бесстрастное лицо. Впечатление, что перед ней зверь, готовый прыгнуть, только усилилось, когда Гарри медленно двинулся в сторону сэра Пола. Каждое его движение было исполнено мужественной грации и силы. — Плам? Кому известна подлинная личность Вивьен ла Блу?

— Тебе, Том, моей подруге Корделии, которая никогда никому об этом не расскажет, издателю мистеру Беллтоуду и Чарлзу.

Сэр Пол хотел возразить, но голос Гарри хлестнул как кнутом.

— И кто из этих пяти человек мог рассказать сэру Полу, кто ты такая?

Она посмотрела на полицейского и заметила, что на лбу у него выступили бисеринки пота.

— Думаю, что это Чарлз.

— Что за нелепость…

— Молчать! — загремел Гарри, но тут же понизил голос, хотя по-прежнему говорил в той же сдержанной манере, которая давала Плам понять — Гарри просто в ярости. Если он подозревает то же, что она, то имеет полное право прийти в бешенство. — Я пришел к тому же выводу, Плам. И если мы доведем эту мысль до ее логического завершения, то приходится признать — чтобы узнать от Спенсера правду о Вивьен ла Блу, он должен был с ним встретиться. Возможно, это случилось вчера. Вечером. Когда Спенсер выскочил из нашего дома после знакомства с детьми.

Сэр Пол издал невнятный звук, но ничего не сказал.

— А откуда он узнал, что Чарлз придет в наш дом? — удивилась Плам, одним глазом приглядывая за главой полиции. — Он же не мог видеть, как тот уходит, если только не… о!

— Именно, — кивнул Гарри, медленно приближаясь к сэру Полу. — Он мог увидеть, как Спенсер уходит, только если случайно проходил мимо (а в такие совпадения я совершенно не верю) или следил за домом.

— Дети! — выдохнула Плам, чувствуя, как в душе вскипает гнев, и сжимая кулаки. — Это же он похитил детей! Он тот самый человек, который им угрожал, который пытался их обидеть!

Сэр Пол отшатнулся, когда она на него кинулась, но Гарри схватил жену и оттащил раньше, чем она успела нанести врагу изрядные увечья. Дело ограничилось всего лишь несколькими царапинами.

— Все, что вы тут говорили, не более чем догадки, — тяжело уронил сэр Пол, быстрым движением выхватил из внутреннего кармана сюртука пистолет, взвел курок и прицелился в Плам. — У вас нет никаких доказательств, и пока я командую полицией, вы не сможете купить правосудие деньгами или титулом! Вашу жену сочтут виновной в убийстве на основании улик, которые я представлю в суд. Ее повесят, а вы, милорд Росс, будете влачить свое существование дальше.

— Но почему? — спросила у Гарри Плам, не отрывая взгляда от стоявшего перед ней полицейского. Гарри принял скучающий вид, но Плам чувствовала, как напряглась его рука, обвивающая ее талию.

— Покойный сэр Уильям Стэнфорд — брат сэра Пола. А почему так задержалось письмо, отправленное вам братом? Или оно пришло пятнадцать лет назад, но вы не спеша делали деньги в Канаде?

— Значит, этот лицемерный ублюдок лакей все-таки отдал его вам? Мне следовало им заняться, когда была такая возможность. Уильям отдал письмо какому-то чертову дураку слуге, а тот про него забыл. А в этом году лакей умер, письмо нашли в его бумагах и переслали мне. — Губы сэра Пола скривились, и он выругался. — Я поклялся, что отомщу вам и вашей семье за то, что вы лишили жизни моего брата. Вы могли бы скрыть обстоятельства его смерти и похоронить, как героя, но и этого не сделали, а, наоборот, постарались, чтобы о скандале узнали все, чтобы над ним насмехались, чтобы насмехались надо мной, над братом труса. Пожар в вашем доме, все несчастные случаи с вашими детьми, которые я так ловко устраивал, — все это на вашей ответственности. Я поклялся, что ваша семья будет страдать так же, как страдал я, когда стало известно, что Уильям покончил жизнь самоубийством. А что до вашей жены, так ее тайну я узнал по счастливой случайности, но теперь твердо намерен использовать ее, чтобы погубить вас так же, как вы погубили моего брата.

— А почему бы не отомстить лично мне? — спросил Гарри спокойно, словно пистолет не был направлен в грудь Плам, но она хорошо чувствовала, как его рука на талии напрягается все сильнее, как Гарри пытается оттащить ее назад. Он, похоже, решил, что если затолкает ее себе за спину и кинется разоружать сэра Пола, то его не застрелят, потому что негодяй выбрал мишенью Плам. Но это, конечно, не так. Он хочет убить именно Гарри. Милый Гарри, обычно такой прозорливый, на этот раз оказался таким бестолковым.

Сэр Пол ухмыльнулся мерзкой, елейной усмешкой, исполненной такой злобы, что по спине Плам потек холодок ужаса.

— Если вы не позволите мне взять вашу жену под законный арест, то, как ни прискорбно, будете застрелены во время попытки сопротивления. Трагедия, но, увы, неизбежная.

Плам поняла, что Гарри готов нанести удар, за секунду до того, как он шевельнулся. Его пальцы сжались у нее на талии, он толкнул жену назад, а сам рванулся вперед. Но она была к этому готова и, не сомневаясь, что нужна сэру Полу живой, метнулась вперед и встала между двумя противниками.

− Нет!

Выстрел ее оглушил, вонь пороха обожгла глаза. Время замерло. Она стояла перед Гарри, глядя, как в глазах сэра Пола забрезжило удивление. Плам опустила взгляд и с изумлением увидела, как на боку расцветает красное пятно и увеличивается, быстро пропитывая платье.

— Я ошиблась, — озадаченно произнесла она. Гарри прорычал проклятие, прыгнул вперед, выбил пистолет из рук сэра Пола и начал бить негодяя о стену библиотеки. Голова сэра Пола безвольно моталась из стороны в сторону. Гарри швырнул полицейского на пол и метнулся обратно, к Плам, осторожно трогавшей пальцем красное пятно на платье.

— Я ошиблась. Он в меня выстрелил. Не понимаю. Я же во всем разобралась, но он все равно в меня выстрелил, а не должен был. Гарри, меня застрелили. Как ты думаешь, я должна лишиться чувств?

— Плам, Плам, моя красивая, отважная, нелепо чудесная Плам, если хочешь, можешь падать в обморок. Я знаю из самых достоверных источников, что прекрасные леди, которых застрелили, обязательно лишаются чувств. — Гарри подхватил ее на руки так бережно, будто она была сделана из бесценного фарфора, а его дрогнувший голос согревал ее изнутри, прогоняя ледяную боль, пульсирующую в боку.

— Как ты думаешь, ребенку это не повредит? — спросила Плам. Ей вдруг показалось, что Гарри где-то очень далеко от нее. Его голос звучал чуть слышно, она едва разбирала сказанное, а лицо Гарри начало тускнеть.

— Нет, ребенку не повредит. И тебе тоже. Через день-другой ты будешь как новенькая, вот увидишь.

— О, хорошо. А теперь, если ты не против, я все-таки упаду в обморок. Если все леди лишаются чувств, то и мне нужно. — Теперь и ее собственный голос звучал странно, откуда-то издалека, словно принадлежал кому-то другому. Она попыталась обнять Гарри, но руки не слушались. И тогда Плам перестала сопротивляться, просто расслабилась и молча погрузилась в забытье.