— Но сможете, если потребуется, — возразил Далинар. — Мосты — совсем другое дело. Отец Штормов, да вы даже не разрешаете им использовать щиты или доспехи! Вы выйдете в бой без Доспехов?

— Мостовики выполняют важную функцию, — рявкнул Садеас. — Они отвлекают паршенди от моих солдат. В самом начале я пытался дать им щиты. И что? Паршенди, не обращая внимания на мостовиков, поливали стрелами солдат и лошадей. Я обнаружил, что, если удвоить число мостов и облегчить мостовиков — никаких доспехов и щитов, — они работают намного лучше.

— Понимаете, Далинар? Паршенди соблазняются полуголыми мостовиками и не стреляют по солдатам! Да, во время каждой атаки мы теряем несколько бригад, но редко настолько много, чтобы замедлить движение. Паршенди продолжают стрелять по ним — насколько я понимаю, они почему-то думают, что, убивая мостовиков, вредят нам. Словно невооруженный человек, несущий мост, важнее для армии, чем конный рыцарь в Доспехах. — Садеас от удивления тряхнул головой.

Далинар нахмурился.

Брат, написал Гавилар. Ты должен найти самые важные слова, которые может сказать мужчина… Цитата из древней книги «Путь Королей». И полностью не соответствовала тому, что подразумевал Садеас.

— Не имеет значения, — продолжал Садеас. — Безусловно, вы не будете спорить, что мой метод весьма эффективен.

— Иногда, — ответил Далинар, — приз не стоит затрат. То есть путь к победе не менее важен, чем сама победа.

Садеас недоверчиво посмотрел на Далинара. Даже на лицах Адолина и Ринарина, подошедших ближе, появилась растерянность. Алети обычно так не думают.

Но со всеми этими видениями и словами из книги, в последнее время только и крутившимися в его сознании, Далинар больше не чувствовал себя алети.

— Приз стоит любых затрат, светлорд Далинар, — изрек Садеас. — Победа в соревновании дороже любых издержек.

— Это война, — сказал Далинар. — Не соревнование.

— Все в мире соревнование, — сказал Садеас, махнув рукой. — Любая сделка — соревнование, в котором одни выигрывают, а другие проигрывают. И кое-кто проигрывает весьма впечатляюще.

— Мой отец — один из самых прославленных воинов Алеткара! — рявкнул Адолин, врываясь в группу. Король поднял бровь, но ничего не сказал. — Вы видели, что он сделал сегодня, Садеас, пока вы прятались у павильона с вашим луком. Мой отец сдержал чудовище. Вы — тр…

— Адолин! — прервал его Далинар. Это зашло слишком далеко. — Умерь свой пыл.

Адолин скрипнул зубами и прижал руку к боку, как если бы собирался призвать Клинок Осколков. Ринарин шагнул вперед и мягко положил руку на плечо Адолина, который неохотно отступил назад.

Садеас, ухмыляясь, повернулся к Далинару.

— Один сын едва способен контролировать себя, второй слишком слаб. Это и есть ваши наследники, старый друг?

— Я горжусь обоими, что бы вы ни думали.

— Этого смутьяна я могу понять, — сказал Садеас. — Когда-то вы были таким же пылким, как и он. Но второй? Все видели, как сегодня он сбежал с поля боя. Он даже забыл обнажить меч или взять в руки лук! Как воин — он бесполезен!

Ринарин покраснел и уставился в землю. Адолин резко вздернул голову. Он выбросил руку в сторону и шагнул к Садеасу.

— Адолин! — сказал Далинар. — Я позабочусь об этом.

Адолин взглянул на отца, в его голубых глазах горела ярость, но он не призвал Клинок.

Далинар повернулся к Садеасу и заговорил, очень тихо и отчетливо.

— Садеас, безусловно, я плохо расслышал ваши слова, но мне показалось, что вы — в присутствии короля — назвали моего сына бесполезным. Конечно же, вы этого не говорили, потому что такое оскорбление требует, чтобы я призвал мой Клинок и увидел вашу кровь. Нарушил Пакт Мщения. И тогда два величайших союзника короля убьют один другого. Безусловно, вы не делали такой глупости. А я просто плохо расслышал ваши слова.

Все замерли. Садеас заколебался. Он не отступил назад, только взглянул в глаза Далинару. Но заколебался.

— Возможно, — наконец сказал он, — вы действительно услышали неправильные слова. Я не хотел оскорбить вашего сына. Это было… глупо с моей стороны.

Между ними проскочило понимание, взгляды встретились, и Далинар кивнул. Садеас ответил тем же — короткий наклон головы. Они не могли дать их взаимной ненависти стать кинжалом, направленным на короля. Словесные перепалки — это одно, но оскорбление, которое может привести к дуэли, — совсем другое. Так рисковать они не могли.

— Хорошо, — сказал Элокар. Он не вмешивался в ссоры кронпринцев, напротив — он поощрял соревнование между ними за статус и влияние. Он верил, что так они станут с большим рвением добиваться их. Мало кто винил короля — таков был его метод правления. Он все больше и больше не нравился Далинару.

«Объедини их…»

— Мне кажется, на этом можно закончить, — сказал Элокар.

Адолин, со своей стороны, казался недовольным, как если бы действительно надеялся, что Далинар вызовет Клинок и бросит вызов Садеасу. Собственная кровь Далинара кипела, Дрожь искушала его, но он оттолкнул ее прочь. Нет. Не здесь. Не сейчас. Элокар нуждается в них обоих.

— Возможно, мы можем закончить, Ваше Величество, — сказал Садеас. — Но я сомневаюсь, что спор между мной и Далинаром когда-нибудь исчерпает себя. По меньшей мере пока он вновь не научится вести себя как мужчина.

— Я сказал хватит, Садеас, — сказал Элокар.

— Вы сказали хватит? — раздался новый голос. — А мне кажется, что «хватит» — единственное слово, которое Садеас говорит другим.

Через группу придворных протиснулся Шут, держа в руке кубок с вином; серебряный меч болтался на поясе.

— Шут! — воскликнул Элокар. — Когда ты приехал?

— Я догнал вашу охотничью партию прямо перед битвой, Ваше Величество, — сказал Шут, кланяясь. — Я собирался поговорить с вами, но скальный демон слегка меня опередил. Я видел, что ваша беседа прошла довольно бурно.

— То есть ты приехал несколько часов назад! И что ты делал? Почему я тебя не видел?

— Я… я занимался разными делами, — сказал Шут. — Но я не мог пропустить охоту. Я не мог допустить, чтобы, когда вам понадобится помощь, меня не оказалось под рукой.

— До сих пор как-то справлялся.

— И, тем не менее, вы были бесшутным, — заметил Шут.

Далинар изучал одетого в черное человека. Что о нем можно было сказать? Он умен. Но не считает необходимым сдерживать свой язык, как это было сегодня с Ринарином. Вокруг него всегда какой-то странный воздух, и Далинар не мог понять какой.

— Светлорд Садеас, — сказал Шут, делая глоток. — Мне ужасно жаль видеть тебя здесь.

— А я подумал, — сухо ответил Садеас, — что, наоборот, ты счастлив видеть меня здесь. Я всегда даю тебе возможность поразвлечься за мой счет.