Она встала, поправила передник, убедилась, что шапочка сидит ровно, и поспешила наверх, через дверь, обшитую зеленым сукном.

«Не стучись и входи, а стучись и жди», — вспомнила она. Салли думала, что дверь откроет Мишлет, но вместо этого глубокий голос произнес:

— Входите.

Она вошла и слегка поклонилась человеку в инвалидном кресле, скромно, не поднимая глаз. Больше всего на свете ей хотелось взглянуть на него, но она сумела сдержаться, при этом краем глаза заметив его тучный силуэт, а также еще кого-то, кто стоял возле окна.

— Принеси нам чаю, — произнес глубоким, хрипловатым голосом человек в инвалидном кресле.

Что-то давно забытое шевельнулось в ее памяти, но лишь на мгновение, а затем, словно рыба, медленно уплыло в глубины подсознания.

Салли уже было собиралась повернуться и уйти, когда он остановил ее.

— Погоди. Ты новенькая. Как тебя зовут?

— Кемп, сэр.

Она оторвала глаза от пола, так как при звуке ее голоса кто-то заскрежетал зубами. Салли коротко взглянула в большое, лунообразное лицо мистера Ли, успев отметить его ничего не выражающие глаза, затем на существо, похожее на бесенка, которое сидело у него на плече и скалило свои обезьяньи зубы.

— Кемп. Очень хорошо. Можешь идти.

Она снова сделала небольшой реверанс и собралась уходить, когда человек у окна вдруг повернулся к ней Лицом и она обнаружила, что смотрит в глаза Артуру Пэрришу.

Он не проявил к ней никакого интереса, разве что по привычке оценивающе скользнул взглядом по ее фигуре. И так же равнодушно отвернулся, а она смогла выйти из комнаты, не дрожа как осиновый лист.

«Сработало! — торжествовала Салли. — Они меня не видят!»

Дело было в волосах, или в платье служанки, или и в том и в другом одновременно, а может, в том, что они никак не ожидали увидеть ее здесь. Она ликовала, возвращаясь на кухню. И подумала о взгляде Пэрриша: «Когда я была леди, никто не смел так откровенно пялиться на меня. А служанку все разглядывают…»

Миссис Уилсон была на кухне и объяснила Салли, что хозяин любит, когда чай ставят на маленький столик возле камина. Наливает его обычно гость.

Принеся чай, Салли увидела, что хозяин и гость разговаривают, причем, похоже, вообще не обращают на нее ни малейшего внимания, и осторожно поставила поднос на столик.

Она поклонилась и услышала голос Пэрриша:

— Нет, сэр. Боюсь, она упорхнула из клетки. Просто мы немного опоздали.

— Что это за место? — спросил Цадик.

— Что-то вроде социалистического поселка в Уайтчапеле. Нет никаких сомнений, что она была там вместе с ребенком. Но сейчас мы работаем в другом направлении. Евреи…

Дольше оставаться в комнате Салли не могла. Боялась, что ее выдадут трясущиеся руки. Закрыв за собой дверь, она прильнула к ней ухом, но могла разобрать лишь бессвязное бормотание, к тому же послышались шаги мистера Клегга. Она расправила фартук и поспешила на кухню.

Джеймс Вентворт постучал в дверь в Бенгал-Корт. Сисли Корриган, нерешительно открывшая ее, с облегчением вздохнула и впустила гостя.

— Мисс Хэддоу! — позвала она. — Это адвокат, мистер Вентворт. Простите, сэр, — обратилась она уже к нему. — Мы сегодня прямо с ног сбились…

— Заходите, мистер Вентворт, — пригласила его Маргарет, и адвокат прошел в комнату, оставив шляпу и пальто Сисли.

Маргарет налила ему чаю, даже не интересуясь, желает ли он его отведать. Вентворт был, как ей показалось, бледен и присел так, будто у него болело все тело.

— Это заняло целый день, — начал он. — Но я задержал их на какое-то время. Не буду вдаваться в детали, но вы снова можете выписывать чеки, по крайней мере, на свой первый счет. Они согласились выдавать их только под вашу подпись, но с условием, что со счета не будет сниматься больше двадцати фунтов единовременно.

— Тогда первым делом я заплачу вам, — сказала она.

— Я еще не закончил работу.

— Если я не заплачу вам, пока у нас есть деньги, то уж точно не смогу заплатить, когда их не станет, — парировала она, открывая чековую книжку. К тому же по внешнему виду Вентворта Маргарет решила, что деньги ему вовсе не помешают. Она подписала чек и оторвала его.

— Вы представляете, где может находиться мисс Локхарт? — спросил он.

— Нет. Я очень волнуюсь, мистер Вентворт. Вы знаете, что в миссии был обыск?

Адвокат вздернул брови.

— Обыск?

— Этим утром. Полиция обшарила все от чердака до подвала. Ее там, конечно же, не было. Женщина-врач из миссии сказала мне, что ни в чем не призналась, хотя она и вправду не знает, где мисс Локхарт. По ее словам, вчера Салли остригла себе волосы и ушла. Видимо, остановилась где-то еще.

— Остригла волосы? Она что, надеется замаскироваться? Ей придется хорошо поработать — только сегодня утром видел отличную по качеству фотографию мисс Локхарт в полицейском участке. У нее серьезные неприятности, мисс Хэддоу, и я не смогу ей помочь, пока она сама об этом не попросит.

— И не сдастся властям.

— Именно так.

— Она не сдастся. Вы не знаете ее, она будет сражаться…

— Надеюсь, не в буквальном смысле…

— В буквальном. У нее есть пистолет, и она уже пользовалась им.

Адвокат сидел молча с мрачным, угрюмым лицом.

— Я знаю, существуют более приятные способы решения ее проблемы, — продолжала Маргарет. — Но она все испробовала, и поглядите, до чего ее довели. Вы понимаете, как все вдруг повернулось против нее?

— Начинаю понимать. И это заставляет меня думать, что не стоит ко всем проблемам добавлять еще одну, застрелив кого-нибудь. Скажите, вы ничего не знаете о мистере Голдберге?

Маргарет покачала головой.

— Я видела его пару раз. Я… я доверяю ему… Он для меня как благородный разбойник. Эдакий мушкетер или что-то в этом роде… Но я не знаю, насколько он серьезен.

— Думаю, я узнал достаточно, чтобы считать его намерения серьезными. Должен сказать, я восхищаюсь тем, что слышал про него. Но быть обвиненным в убийстве — это не шутка.

Он был тихим и внушающим доверие, этот некрасивый маленький человек. Маргарет, как и Салли, ценила в людях компетентность, это была одна из причин, почему они нравились друг другу.

Она обернулась, услышав голос Сисли, а с ним еще один — женский. Причем второй был настойчивым.

Маргарет шагнула по направлению к двери, но та распахнулась прежде, чем она сама смогла открыть ее. На пороге стояла девушка лет восемнадцати, казалось, будто она только что плакала.

— Мисс Хэддоу? Я не знаю, к кому еще пойти. Я из Фруктового дома, мисс. Я няня Харриет…