Войдя в камеру, я, не раздеваясь, упал на кровать и сразу отключился. Даже не услышал, как лязгнул замок, когда охранник запирал камеру.

Зато именно от лязга ключа в замке я и проснулся.

Неоспоримое преимущество моего положения заключалось в том, что после внезапного пробуждения мне никогда не приходил в голову мучительный вопрос: «Где я?» Я мог находиться в одном-единственном месте. Тут без вариантов.

Я сел на кровати и сунул ноги в тапки еще до того, как охранник распахнул дверь.

– На выход.

На этот раз за дверью стоял Хрипатый.

Я встал на ноги, одернул куртку, пригладил ладонями волосы и вышел из камеры.

Охранник взглядом указал налево – значит, идем в столовую.

– Обед, – сказал я, обращаясь к самому себе, а не к охраннику.

– Проспал ты свой обед, – глумливо просипел у меня за спиной Хрипатый.

Я обернулся.

Глазки у Хрипатого прищурены, так что их почти не видно. Губы кривятся в ехидной ухмылке. Живот выставлен вперед. Руки сцеплены за спиной. Нас разделяли всего полтора шага. Если я сейчас кинусь на Хрипатого, он не успеет даже руки перед собой выставить. Смогу я его повалить, навалившись всем телом? А почему нет? Он шире меня в плечах и телосложением плотнее. Зато я выше почти на полголовы. А что потом? Схватить его обеими руками за голову, приподнять и изо всех сил ударить об пол. Может быть, дух я из него с одного удара и не вышибу, но после этого преимущество будет явно на моей стороне. Тогда уже можно начать бить его обеими руками по лицу. С широкого замаха. Бить, бить и бить. Справа, слева, снова справа. До тех пор, пока эта мерзкая физиономия не превратится в кровавое месиво, не имеющее ничего общего с человеческим лицом…

Никогда прежде подобные мысли не приходили мне в голову. Это было… страшно. Но одновременно и будоражило. Я почувствовал, как по всему моему телу забегали мурашки. Все волоски начали подниматься дыбом.

В книгах про такие моменты пишут, что в воздухе запахло грозой. Я понятия не имел, как пахнет гроза. Но я был уверен, что чувствую тот самый запах – предвестник яркой вспышки молнии и громового удара.

Видимо, охранник тоже что-то почувствовал. Потому что он сделал то, что никогда прежде не делал – сам ответил на мой незаданный вопрос:

– Главный велел тебя не будить, – сухо прохрипел он.

– Значит, сейчас у нас ужин? – спросил я.

– Вроде того, – скрипнул в ответ Хрипатый.

«Вроде того» – это, видимо, мой день рождения.

Ну что ж, посмотрим, что там сотворил доктор Карцев.

Димон сидел на корточках, положив на колено короткоствольный автомат с откидным прикладом. С оружием в руках он чувствовал себя непривычно и даже неловко. Как если бы вышел на улицу с дурацким клоунским носом, прилепленным на лицо. Оружие было бутафорией, необходимой для того, чтобы сразу дать всем понять, что намерения у них самые серьезные. Пускать его в ход никто не собирался.

Рядом притаились Серега Фролов и Витька-Молчун. В семи метрах от них, за такой же кипой кустов, прятались Саша Горский и Макс Блок. На всех – черные, застегнутые под горло комбинезоны и такие же черные, полушерстяные подшлемники с узкими прорезями только для глаз. Прямо как у ловчих. В отличие от оружия, это была уже не бутафория, а необходимость. В пансионате и вокруг него повсюду понатыканы камеры наблюдения. Стоит одну пропустить – и твой портрет останется на память ловчим. Лучше было не рисковать.

Утром выпал первый снег. Мало того что неожиданно, так еще и совсем некстати. На снегу все следы видны куда лучше, чем на земле. Но отменять из-за снега операцию «Пансионат», разумеется, не стали. К вечеру снег подтаял и превратился в серое, неприглядное месиво, по которому даже ступать было неприятно.

К шести вечера воплощенные вышли на заранее намеченную позицию.

Их было шестеро. Рушан остался за рулем машины, припаркованной вдали от чужих глаз на краю окружающей пансионат лесопосадки. Его задача – не лезть в драку, а быстро подогнать машину, когда будет нужно. А потом так же быстро уехать, заметая следы. В укромных местах на пути следования Рушан заранее припрятал две запасные машины, в которые можно будет пересесть, если основная машина все же окажется засвечена. На Рушана можно было положиться – в своем деле он мастак.

Пансионат был обнесен сплошной пятиметровой стеной из стальной арматуры и пластиковых щитов. Поверху тянулись короба, похожие на водостоки. На самом деле они маскировали несколько рядов колючей проволоки, проложенной по верху заграждения. Через каждые тридцать метров вниз со стены смотрел глазок видеокамеры, медленно поворачивающейся из стороны в сторону. Стена вовсе не выглядела неприступной, но при этом всем своим видом ясно давала понять, что ежели кому-то вдруг взбредет в голову перелезть через нее, то это может оказаться самым глупым решением в его жизни. Есть такой тип стен, покорять которые ну совершенно не тянет.

В стене имелся только один проход – главные ворота, находящиеся под круглосуточной охраной спецподразделения. По форме обнесенный стеной участок представлял собой неровный пятиугольник. Для проникновения на территорию пансионата альтеры выбрали участок стены, расположенный сразу за вторым от ворот углом, – отсюда было ближе всего до двери черного хода в левом крыле пансионата, через которую они должны были проникнуть в здание.

Листвы на деревьях и кустах почти не осталось. Лес, еще не укрытый снегом, казался голым и безжизненным. Из всех звуков в нем остался только шум ветра в ветвях, да отдаленное карканье ворон, которые где угодно найдут себе пропитание. Метрах в сорока от стены никли ветвями к мокрой земле густые заросли низкорослой рябины, которые и выбрали своим укрытием альтеры. Охранники, раз в час производящие обход стены, не заметили бы альтеров, даже если бы прошли в шаге от кустов, служивших им укрытием. Умение «отводить взгляд» было первым, чему учили каждого альтера, оказавшегося в поселке. Это был пункт номер один системы выживания Соломона Штока. Альтер должен уметь отвлечь внимание противника или же просто подозрительного человека, заставить его видеть не то, что находится у него перед глазами, ну или, по крайней мере, не совсем то. Воплощенные альтеры владели этим умением в совершенстве. Хуже обстояло дело с камерами. Димон умел «замазывать» изображение, поступающее на монитор или на запись через камеру. То есть мог сделать лицо неразличимым. Но заставить камеру вообще не видеть то, что находилось перед ней, не мог даже он. Горский мог на расстоянии отключить камеру. Но тогда частично «ослепший» контролер на пункте наблюдения сразу же поднял бы тревогу. Для того чтобы обойти систему постоянного наблюдения, альтерам нужен был специалист. К тому же на подступах к пансионату могли быть установлены дополнительные охранные системы, о которых альтеры вообще не имели представления.

Марина Петрова не была альтером. Альтером был ее отец, которого семь лет назад забрали ловчие. В бытность свою в мире людей она занималась банковскими охранными системами. И ее опыт мог оказаться полезным. Стоило только Игнату намекнуть на то, что, мол, затевается одно серьезное дельце, как Марина, не раздумывая, изъявила желание в нем участвовать. Не надеясь когда-либо снова увидеть отца, Марина жила лишь желанием поквитаться с ловчими и всей системой «Вечность». Она не говорила об этом вслух, но все и без того было понятно. Собственно, так она и оказалась в поселке альтеров – на рожон полезла. По счастью, оказавшийся поблизости Молчун вмешался и не позволил ей совершить самоубийственный шаг. За что Марина еще долго его ненавидела.