— Тогда я не карлик, — ответил Тирион, скривив рот. — Мой отец с радостью услышит это. — Грейджой расхохотался.

— Какую лошадь и седло ты предлагаешь? — спросил мейстер Лювин.

— Просто нужно подыскать умного конька, — отвечал Ланнистер. — Мальчик не может пользоваться ногами, чтобы управлять животным, поэтому следует приспособить лошадь к всаднику, приучить ее повиноваться поводьям и голосу. Я бы начал с необъезженной годовалой лошади, чтобы ее не переучивать. — Тирион достал из-за пояса свиток. — Передайте это вашему седельнику. Он сделает все нужное.

Любопытный, как крохотная серая белка, мейстер Лювин взял бумагу из рук карлика. Развернув листок, он пригляделся.

— Понимаю. Великолепный рисунок, милорд. Да, это получится. Мне следовало бы самому придумать такое седло.

— Мне это было проще сделать, мейстер. Это седло не столь уж отличается от моего собственного.

— Значит, я действительно сумею ездить верхом? — спросил Бран. Он хотел поверить, но боялся. Быть может, это еще одна ложь. И ворон обещал, что он сумеет летать.

— Сумеешь, — сказал ему карлик. — Клянусь тебе, мальчик, на конской спине ты будешь таким же высоким, как и все они.

Робб Старк казался озадаченным.

— Это какая-то ловушка, Ланнистер? Зачем тебе Бран? С чего ты вдруг решил помочь ему?

— Об этом попросил твой брат, а сердце мое полно нежности к калекам, бастардам и сломанным вещам. — Тирион Ланнистер приложил руку к сердцу и ухмыльнулся.

Дверь во двор распахнулась, и солнце ударило в зал. Следуя за запыхавшимся Риконом, вошли лютоволки. Широко раскрыв глаза, мальчик остановился у двери, но волки направились дальше. Они сразу увидели Ланнистера или, быть может, уловили его запах.

Первым заворчал Лето, Серый Ветер последовал его примеру и они подошли к человечку, остановившись по обе стороны от него.

— Волкам не нравится твой запах, Ланнистер, — прокомментировал Теон Грейджой.

— Значит, пора и откланяться, — сказал Тирион. Он отступил на шаг назад… и сзади объявился ощерившийся Лохматый Песик. Ланнистер отступил, и Лето бросился на него с другой стороны. Тот пошатнулся на кривых ногах, но Серый Ветер вцепился в рукав, оторвав от него полоску ткани.

— Нельзя! — выкрикнул Бран с высокого престола, когда люди Ланнистера потянулись к стали. — Лето, сюда. Лето, ко мне!

Услышав голос, лютоволк посмотрел сначала на Брана, потом на Ланнистера. Зверь отступил от человечка и опустился возле болтающихся ног Брана.

Роб затаил дыхание. А потом вздохнул и позвал:

— Серый Ветер! — и лютоволк без звука метнулся к хозяину. Теперь лишь Лохматый Песик ворчал на карлика, глаза его светились зеленым огнем.

— Рикон, отзови его! — крикнул Бран своему маленькому брату. Опомнившись, тот закричал:

— Домой, Лохматик, домой. — Волк последний раз рыкнул на Ланнистера и направился к Рикону, сразу обнявшему его за шею. Тирион Ланнистер развязал шарф, прикоснулся ко лбу и проговорил ровным голосом:

— Как интересно…

— Все ли в порядке с вами, милорд? — спросил один из его людей с мечом в руке, с опаской поглядев в сторону лютоволков.

— Рукав мой порван, и штаны вдруг подмокли, но, если не считать ущерба моему достоинству, все в порядке.

Даже Робб казался потрясенным.

— Волки… не знаю, почему они так поступили…

— Должно быть, приняли меня за обед. — Ланнистер скованно поклонился Брану. — Благодарю вас за то, что вы их отозвали, молодой сир. Уверяю вас, звери, безусловно, сочли бы меня непригодным для еды. Ну а теперь я действительно отправляюсь.

— Одно только мгновение, милорд, — проговорил мейстер Лювин. Он подошел к Роббу, и они пригнули головы шепчась. Бран попытался услышать, что они говорят, но голоса были слишком тихи.

Робб Старк наконец опустил меч в ножны.

— Я… похоже, я… поторопился, — сказал он. — Вы были добры к Брану, и… — Робб с усилием овладел собой. — Словом, Винтерфелл гостеприимно примет вас, если вы хотите этого, Ланнистер.

— Избавь меня от этой лживой любезности, мальчик. Ты не любишь меня и не хочешь, чтобы я находился здесь. Я видел гостиницу за вашими стенами, в Зимнем городе. Я найду там постель, и каждый из нас будет спокойнее спать. За несколько медяков я даже сумею отыскать пригожую девку, которая согреет мне простыни. — Он обратился к одному из Черных Братьев, к старику с перепутанной бородой: — Йорен, с рассветом мы едем на юг. Ты найдешь меня на дороге.

И Тирион направился к выходу, переваливаясь по залу на коротких ногах, мимо Рикона и всех остальных. За ним последовали его люди.

Четверо из Ночного Дозора остались. Робб с неуверенностью повернулся к ним.

— Я приготовил вам комнаты, и вы найдете достаточно горячей воды, чтобы смыть дорожную пыль. Надеюсь, вы почтите нас своим присутствием за столом. — Слова звучали неловко, даже Бран это заметил; речь свою брат заучил и говорил не от сердца, но тем не менее Черные Братья поблагодарили его.

Лето проводил по ступеням башни Ходора, отнесшего Брана в постель. Старая Нэн спала в своем кресле. Ходор, сказав «Ходор», подхватил свою прапрабабушку и унес ее, негромко похрапывающую, в соседнюю комнату, а Бран остался лежать размышляя. Робб обещал устроить пир вместе с гостями Ночного Дозора в Великом зале.

— Лето, — позвал он. Волк прыгнул в постель. Бран крепко обнял его и ощутил горячее дыхание на своей щеке. — Теперь я смогу ездить верхом, — шепнул он своему другу. — И мы с тобой снова поедем в лес на охоту, как раньше. — А потом Бран уснул.

Во сне своем он лез, карабкался к вершине древней, лишенной окон башни, пальцы его с трудом находили зацепку между почерневшими кирпичами, ноги пытались найти опору. Все выше и выше он забирался, уходя сквозь облака в ночное небо, но башня все еще поднималась над ним. Он остановился, чтобы поглядеть вниз, но голова его закружилась, и Бран ощутил, как скользят пальцы. Бран закричал и всеми силами попытался уцепиться за камень. Земля была в тысяче миль внизу, а он не мог лететь. Не мог! Бран дождался, пока сердце перестало колотиться, и, отдышавшись, вновь полез вверх. Только назад пути не было. Высоко над ним на фоне огромной бледной луны уже вырисовывались очертания горгулий. Руки его болели и ныли, но Бран не смел передохнуть. Он заставил себя лезть быстрее. Горгульи следили за его подъемом. Глаза их горели красным жарким огнем, словно уголья в жаровне. Возможно, когда-то они были львами, но теперь лики их исказились. Бран слышал, как они перешептываются между собой негромкими, жуткими каменными голосами. Не слушай, сказал он себе. Слушать нельзя, и пока ты не слышишь их, можно не беспокоиться. Но тут горгульи отделились от камня, поползли вниз по стене башни к месту, где повис Бран, и он понял, что о безопасности нечего и думать.

— Я не слышал, — плакал он, а они все приближались. — Я не слышал, не слышал.