католическую церковь, разумеется, любознательность, желание посмотреть чужое богослужение. Все же это был поступок, свидетельствовавший о его веротерпимости, которая, конечно, могла только радовать московских иноземцев, но, конечно, это был поступок, ужаснувший, вероятно, немалое число православных людей, и такой, на который не решился бы никто из прежних царей. 13 декабря Гордон видел Петра в Кремле. 15-го царь явился на похороны генерала Менезия, умершего 9 декабря.

К десяти часам утра, рассказывает Гордон, у дома умершего выстроились войска, назначенные для отдания почести, по три роты от каждого солдатского полка. Тотчас же вслед за тем прибыл священник, совершивший при гробе заупокойную службу. Но вдруг вспыхнул пожар на Покровке. Царь с несколькими офицерами и солдатами поспешил туда. Пришлось ждать его возвращения, так что погребальная процессия могла прийти в церковь только к двенадцати часам. 18 декабря Гордон виделся с Петром в Кремле, а 19-го застал его вечером у Лефорта. Возможно, что главной темой бесед во время этих частых свиданий Петра с обоими генералами и была предполагаемая война против турок. Перед самым Рождеством, 23 декабря, в 2 часа ночи, вновь случился пожар на Покровке. Гордон отправился туда и уже нашел царя на пожаре[316]. В стихии огня в виде ли пушечной пальбы, фейерверка или пожара одинаково было для Петра что-то притягательное; и он, как видно, не упускал случая побывать на пожаре.

XX. Первый Азовский поход 1695 г. Движение войск Гордона к Азову

Святки и январь 1695 г. проходили в обычных увеселениях. Сыграно было в присутствии Петра несколько свадеб. 2 января Гордон ездил к царю со своим племянником Гарри пригласить царя на свадьбу Гарри. 13–15 января, в течение трех дней, справлялась по-шутовски с маскарадными процессиями свадьба царского шута Якова Тургенева. В экипажи свадебного поезда были запряжены быки, козлы, свиньи и собаки. Сами участники поезда были в странных костюмах: в мочальных кулях, в лычных шляпах, в крашенинных кафтанах, опушенных кошачьими лапами, в разноцветных кафтанах с беличьими хвостами, в соломенных сапогах, в мышьих рукавицах, в лубочных шапках и т. п. Молодые ехали в царской карете, а за ними шли видные представители боярства в бархатных кафтанах. Свадебное пиршество происходило на поле между Преображенским и Семеновским за городом в нарочно приготовленных шатрах. 15 января новобрачные возвращались в город на верблюде[317]. Гордон находил эту процессию ряженых очень красивой. В этот день, как замечает Гордон в дневнике, царь чувствовал себя нездоровым и, можно поэтому думать, не принимал участия в процессии. Во второй половине января Петр был на трех свадьбах у иноземцев, где его встречал Гордон: 18-го — на свадьбе майора Цеге фон Мантейфеля с дочерью проповедника Александра Юнге, 23-го вечером — на свадьбе полковника Джемса Бане с дочерью полковника Георга Скотта, 24-го — на свадьбе майора Джемса Брюса с дочерью генерал-лейтенанта Цейге. Надо полагать, что план похода против турок среди этих увеселений продолжал обсуждаться, и 20 января на Постельном крыльце был сказан указ служилым людям собираться в поход в Белгород и Севск к боярину Б. П. Шереметеву для промысла над Крымом. Этот объявленный поход на Крым должен был служить лишь прикрытием настоящего удара на Азов, демонстрацией, предпринимавшейся с целью отвлечь от Азова крымцев. Азовский поход подготовлялся в строгом секрете. Под 27 января Гордон сообщает, что все войска получили приказ быть готовыми к походу. Эти подготовительные действия получили особенно энергичный характер в феврале. Об усиленной организации похода свидетельствуют записи Гордона за февраль. 6 февраля происходил военный совет на Пушечном дворе, где, как записывает Гордон, «приняты были различные решения относительно нашего похода в Азов». 7 февраля Гордон производил на Бутырках смотр и разбор своему полку, из состава которого отобрал 104 человека, не пригодных для службы. В этот же день он призван был к царю и вместе с ним составлял список амуниции и других необходимых вещей, которые надлежало взять с собой в поход. Было решено построить в Воронеже для перевозки припасов водой 1000 стругов. Намечен был и план передвижения. Московские полки с артиллерией и амуницией должны были идти водой, по рекам Москве, Оке и Волге спуститься до Царицына, а оттуда пройти к городку Паншину на Дону в том месте, где Дон и Волга наиболее близко подходят друг к другу. Городовые полки предполагалось доставить к Азову по Дону в стругах, которые будут построены в Воронеже. 11 февраля Гордон ездил в Преображенское и отмечает в записи этого дня, что сделаны были служебные назначения на время похода.

12-го он опять был в Преображенском, где производил смотр офицерам. Царь около этого времени, но в какой именно день, точно неизвестно, выехал в Переславль-Залесский для осмотра находившихся там пушек и артиллерийских запасов. 16 февраля из Переславля от него было получено в Москве письмо с уведомлением о числе пушек и о весе ядер[318]. Петр вернулся из Переславля 19 февраля около полуночи. Под 20 февраля Гордон записывает: «После обеда поехал я в арсенал (мастерские Пушечного двора), где рассчитывал встретить его величество, но там его не нашел». Очевидно, что Петр немало времени проводил в этих мастерских, если Гордон, желая повидаться с ним, направился прежде всего именно туда. «Оттуда, — продолжает Гордон, — я поехал к князю Борису Алексеевичу (Голицыну) и имел с ним долгий разговор относительно нашего похода. Затем я отправился к боярину Льву Кирилловичу (Нарышкину) по случаю его именин и пожелал ему всего лучшего. У него с другими гостями я обедал, повидался затем с его матерью и женой и вернулся домой. Между тем его величество рассылал за мной повсюду, чтобы меня отыскать. Я отправился к нему, и мы совещались относительно нашего похода. По моему совету было решено блокировать Азов, но окончательное решение было отложено до военного совета, который должен был происходить на следующий день». Военный совет 21 февраля действительно состоялся. На нем было решено послать под Азов 10-тысячный отряд со всевозможной поспешностью сухим путем. Этот отряд, соединившись с пятью- или шестьюстами казаками, расположившись перед крепостью, должен был воспрепятствовать приходу в Азов какой-либо помощи. Командиром этого отряда был назначен генерал Гордон с тем, чтобы отправиться к Азову как можно скорее. 22-го Гордон был на празднестве у Л. К. Нарышкина, «где, — как он пишет, — обсуждались предложения, которые я сделал, и были отданы соответствующие приказания».

23 февраля Гордон виделся с царем на прощальном празднике у одного из ближайших к Петру бомбардиров бомбардирской роты — Петра Гутмана. 25-го