– Похоже, нас приглашают в автомобиль, – проговорил Курдин.

– В грузовой отсек! – добавил штурман.

– Все лучше, чем в открытом кузове, вот только поместимся ли мы там все? – отозвался связист.

– А куда деваться?

– Да, деваться некуда. Вот и накрылась свадьба нашего бортинженера... И помощь Вовы Полузина не потребовалась. Сколько нам теперь придется торчать здесь? Неделю? Месяц? Годы? Или так и останемся навсегда в этом богом проклятом Афганистане? И надо же такому случиться, что именно сюда занесла нелегкая! В любой другой стране освободили бы. Нет, надо было в Афган залететь!

Командир посмотрел на связиста:

– Ты бы помолчал, прапорщик! Сигнал бедствия не мог быть не принят радарами хотя бы тех же американцев или их союзников по коалиции. Да и нашим известно, где мы упали. Катастрофу со спутника зафиксировали. Так что не все потеряно. Нас не бросят. Вытащат.

– Кто, командир? – вздохнул Будинов.

– Наши! Только смотрите, обращаюсь ко всем! О сброшенных контейнерах моджахедам ни слова. Это приказ!

– А если кто-нибудь из местных видел подрывы этих контейнеров? – спросил Захарченко.

– Даже если кто-то что-то и видел в ночном небе, нас это не касается. Мы перевозили груз, документы на который сохранились в моем планшете. Больше в десантном отсеке ничего не было. Да и не могли мы ничего сбросить из-за невозможности открыть рампу. Ясно?

Офицеры утвердительно кивнули.

Переговоры пилотов явно не понравились бородачу. Он закричал на летчиков, угрожая автоматом и одновременно указывая стволом «АК-74» на открытую дверку скошенного грузового отсека. С трудом, но экипаж уместился в нем. Курдину оказали честь, посадили в салон. «Ниссан» пошел на юг, петляя по извилистой горной дороге.

Ехали чуть больше часа, из чего следовало, что от плато до крупного кишлака Галистан, как его называли талибы, было километров пятьдесят.

В 2.05 полноприводный и проходимый японский пикап въехал на территорию усадьбы, стоящей на окраине селения. На мощенном камнем дворе у топчана пикап остановился. Охранники вышли из сторожки. Из дома появился мужчина в дорогом шелковом халате. Старший конвоя, бородач Ахмед, подбежал к нему, поклонился, доложив:

– Русские летчики доставлены, саиб!

Помощник Тургая, Ахмад Ахмади, кивнув, приказал:

– Вывести их из машины и построить в шеренгу!

Бородач метнулся к «Ниссану», жестом показывая, чтобы летчики покинули пикап. Экипаж Курдина подчинился. Командир понял, что надо построиться, отдал соответствующую команду. Летчики встали в шеренгу. Заместитель полевого командира подошел к Курдину. Спросил по-русски:

– Ты командир экипажа?

– Я. Майор российских ВВС Курдин Сергей Анатольевич, командир экипажа десантного самолета «Ил-76». Совершали плановый перелет из России в Индию. Во время полета основные системы управления воздушным судном вышли из строя, самолет сбился с курса и оказался в воздушном пространстве Афганистана. Сложилась ситуация, при которой продолжать полет мы не могли, и мной был отдан приказ экипажу покинуть борт. Я прошу вас немедленно связаться с российским посольством в Кабуле...

Ахмади рассмеялся. Затем, резко оборвав смех, сказал:

– Ты, майор, сейчас можешь просить меня лишь об одном: о том, чтобы я не отдал приказ немедленно расстрелять вас. И ни о чем больше! Впрочем, и об этом просить не надо. Вашу судьбу будет решать господин Хизаят Тургай.

Помощник полевого командира обернулся к стоявшему сзади афганцу, приказал:

– В подвал арестантского сарая их! Туда же матрацы, подушки, ведро для испражнений, по половине лепешки каждому и кувшин воды на всех. Лестницу поднять, решетку люка на замок. К люку охрану! Ясно?

– Да, господин!

Ахмади перевел взгляд на Курдина:

– Приятно провести вам, майор, остаток ночи – возможно, последней в жизни!

Ближнее Подмосковье. Секретный военный городок размещения офицеров спецслужб и членов их семей.

Воскресенье, 15 июня. 6 часов 30 минут

Сигналы сотового телефона заместителя начальника отдела спецмероприятий и одновременно командира боевой группы специального назначения «Орион» Главного управления по борьбе с терроризмом прозвучали в тишине спальни словно выстрелы. Полковник Тимохин нащупал трубку. Проснулась и супруга Татьяна, сонно спросив:

– Опять, наверное, Крымов?

– Сейчас посмотрим, кому это я до подъема понадобился. О! Шепель, не понял?!

Майор Михаил Шепель являлся офицером группы.

– Слушаю тебя, беспокойная душа!

Шепель закричал в трубку так, что даже Татьяна слышала:

– Саня?! Праздник у меня! Сын родился! Понимаешь... сын!!!

И только сейчас командир группы вспомнил, что Шепелю был предоставлен кратковременный отпуск, после того как супругу Валентину отвезли в один из городских роддомов.

– Да что ты? Когда?

– В 6.10! Я пока туда-сюда, решил с тобой радостью поделиться!

– Поздравляю, Миша! Как сын? Валентина? Вот и Татьяна передает поздравления.

– Ага! Спасибо! Валентина ничего, в порядке, слаба еще, но родила без особых проблем. А пацан – богатырь, пятьдесят девять сантиметров ростом и весом под четыре кило, три девятьсот, понял?

– Да, действительно богатырь. И как он себя чувствует?

– Спит! Его унесли, Валю в бокс какой-то перевезли – ну а я в коридор.

– Кто тебя туда пропустил?

– Хороший вопрос, командир. А кто меня туда мог не пропустить?

– Тоже верно. Ты, чувствую, уже успел отметить событие?

– Ты что, через трубку запах просекаешь?

– По голосу слышу!

– Отметил слегка… Полпузыря вискаря опорожнил после ожидания тягостного. Я ж всю ночь тут шарахался, ждал. Не спал ни хрена. На нервах был. Сейчас только и отпустило. А ощущение такое, что... короче, словами не передать. Кайф!

– Понятно! Спиртным не увлекайся, а то перегреешься и начнешь в роддоме порядки армейские наводить.

– Да ладно, Саня! Че мне с какого-то вискаря будет? Спирт – другое дело. А это пойло – хрень натуральная.

Тимохин, подумав, сказал:

– Так, Миша, что-то подсказывает мне: если тебя не убрать из роддома, то там на уши все встанет. И это в лучшем случае. И ведь рожать не только Валентине. Созвонюсь с Крымом, и пошлем-ка мы к тебе пару ребят… Так спокойней будет!

– Во! Самое верное решение! А то и выпить не с кем! – воскликнул Шепель.

– Ты мне это прекрати! Отметим рождение сына в городке, всей группировкой, в клубе, чин по чину. В городе же никаких пьянок, ты понял меня?