Телефон я заблаговременно отключила, дабы побыть в тишине хотя бы один вечер. День рождения, в конце концов… Правда, я уже девять лет не называла этот день праздником.

По телевизору началась какая-то мелодрама, и я, усевшись прямо на ковре и подлив себе ещё вина, настроилась на романтику. Наверное, слишком ушла в сюжет фильма, потому что не услышала, как открылась входная дверь.

Я почувствовала на своей шее чьё-то дыхание и, вскрикнув, вскочила на ноги, ударилась коленом о стол и чуть на него не рухнула, но удержала рука незваного гостя, обхватив сильными, будто из стали пальцами моё предплечье.

– Ты?! – выдохнула, повернувшись к предполагаемой опасности лицом. Внутри всё воспротивилось такому произволу, и вспыхнула первая искорка гнева. – Что ты себе позволяешь?! Вот так врываться в чужой дом! А если я… – речь моя утонула в мгновенно накатившей растерянности, потому что взгляд Хаджиева застыл на моих ногах, и я вспомнила, что одета в тоненькую пижаму, состоящую из полупрозрачной маечки и коротких шорт.

Бросившись к дивану, схватила халат и, впопыхах кое-как одевшись, снова повернулась к негодяю.

– И? Почему ты снова врываешься в мою квартиру, как к себе домой? Я предупреждаю тебя! Если ещё раз подобное повторится…

– Что ты сделаешь? – его ледяная улыбка немного остудила мой запал, хотя возмущение ещё не прошло.

– Я заявлю на тебя в полицию, – и, поймав его насмешливый взгляд на своей груди, сильнее запахнула халат. – А если понадобится, то и до суда дойду!

– Давай так, – он медленно, словно крадучись, подступился ко мне. – Если менты тебе не помогут, ты мне дашь.

Я очумело захлопала ресницами, на какое-то время потерявшись от его предложения.

– Убирайся из моего дома, – прошипела сквозь зубы, когда дар речи вернулся и, обойдя его стороной, направилась к двери. Распахнула настежь, кивнула в сторону коридора. – Ну? Уходи. Немедленно. В противном случае…

– Да-да, я помню. Ты позвонишь ментам. А потом пойдёшь в суд. Но итог будет один – ты мне дашь, – заключает серьёзно. В комнате становится так тихо, что я слышу своё сердцебиение. Проходит несколько секунд, и Саид взрывается от хохота. – Кукла, ты бы видела своё лицо. Клянусь, ты милашка, – с его лёгким акцентом звучит очень… Волнующе. Только не в том смысле, что сексуально, а в том, что страшно. – Так сильно боишься меня? – приближается прогулочным шагом, но я замечаю, что его дыхание участилось, и глаза заблестели как-то нездорово. Я, к сожалению, знаю уже этот блеск. Видала… Так смотрят либо сумасшедшие, либо насильники. Либо сумасшедшие насильники.

– Да, я боюсь тебя, Саид. Ты меня пугаешь. И делаешь это намеренно. Объяснишь, зачем? Что тебе от меня нужно?

– Нравишься мне. Хочу тебя, – он не увиливает, не пытается обезоружить обманом. Он говорит правду, и это ещё одна причина его опасаться.

– Что я должна сделать, чтобы ты ушёл из моего дома? – поднимать шум или устраивать истерику, конечно же, не стану. Это непрактично и недальновидно. И мало чем поможет, уверена. Он не боится ни полиции, ни суда, ни уж тем более моего соседа дядю Витю.

– Поехать со мной. Сейчас.

– Куда?

– Ты разве забыла? – наигранно удивляется. – Сегодня мы с тобой ужинаем. Ну же. Не бойся, кукла. Я тебе обещаю, со мной будет интереснее, чем с телевизором.

Да, скучно точно не будет. Нужно от него избавиться. Ещё один такой визит, и моё сердце может не выдержать.

– Хорошо. Дай мне время. Я переоденусь.

Стрелка на спидометре стремительно ползёт вверх, но он, кажется, этого не замечает. Невольно сжимаю пальцы в кулаки, чувствую, как по спине катится прохладная капля пота. Я вышла из зоны комфорта, и это не есть хорошо. Не люблю, когда из-под ног уходит почва. Мир, покой в душе и гармония с собой – это то, чего я добивалась годами. Выстроив свой удобный, уютный, привычный мир, я не собиралась его покидать. Но появился этот дико странный мужчина и буквально вышиб меня из моего кокона.

– Скорость – это наркотик. А от наркотиков погибают, – произношу спокойным тоном, однако с каждой минутой мне всё больше хочется ударить его по руке, которой он держит руль. Длинные пальцы лежат на кожаном покрытии уверенно, легко, на безымянном пальце кольцо с инициалами «С.Х.» и какой-то гравировкой на латыни.

– Ты всегда такая правильная?

– А это плохо?

– Нет, это не плохо. Это скучно, – широко улыбается и вдавливает педаль газа в пол до упора, а я вжимаюсь в сидение. Этот мужчина мне не нравится все больше. Есть в нём что-то опасное. Дерзость, ярость, которую он прячет за маской скучающего безразличия и веселья.

– По-твоему жить без переломов скучно?

– Нет, скучно, когда ты начинаешь занудствовать, – своей обаятельной и притягательной (что уж скрывать) улыбкой он хочет меня обезоружить, только вот я на это давно уже не ведусь.

– Ты можешь избавить себя от мучительной гибели от тоски. Я буду не против, – намекаю ему мягко, но Хаджиев понимает всё по-своему, а может, просто дурачится.

– Я могу, да. Но лучше ты. У тебя получится избавить меня от скуки намного эффективнее.

Предпочитаю замолчать, дабы не провоцировать его и без того несомненно буйную фантазию, отворачиваюсь к окну, за которым пробегают ночные яркие витрины и огни большого города.

Когда-то я приехала сюда, убегая от прошлого. Мои родители меня стеснялись, а у меня не было ни единой души, кому могла бы излить свою боль. После череды унижений и обид, слёз и стыда, боли и бессильного гнева, который отравлял ещё детскую, неокрепшую душу, я обрела здесь покой. В этом огромном муравейнике, где никому ни до кого нет дела, и ты можешь затеряться в толпе, скрыться от призраков прошлого хотя бы на время.

На время… Но не навсегда. Потому что они следуют за тобой беспрерывно, без устали и отдыха. Рано или поздно они настигнут тебя и снова попытаются утащить за собой в темноту и жуткий мрак.

Я знаю, о чём говорю. Сейчас наступил именно тот момент. Призраки прошлого настигли меня. Я уже чувствовала дыхание отчаяния у себя за спиной. Оно тянуло ко мне свои мерзкие щупальца и опутывало ими горло.

Паника. Паника – это самый страшный мой враг. Она пробирается под кожу и остаётся там на долгие месяцы. И так после каждого потрясения, после каждого моего выхода из «кокона». Я уже знаю, что этой ночью снова увижу кошмары и, проснувшись в холодном поту, буду глотать антидепрессанты. Наутро начну корить себя за допущенную ошибку и проявленную слабость, а потом, надев улыбающуюся маску пофигистки, снова продолжу жить.

В ресторане очень тихо, лишь негромко играет успокаивающий джаз. Мы в целом зале одни, и это, несомненно, радует. Ровно столько же и огорчает, потому что ощущение опасности не прошло.

Осматриваюсь вокруг, присаживаюсь на отодвинутый Саидом стул.