— Теперь, господа и дамы, немного отдохнем, — объявил Скворцов, едва они вышли на узкий, усыпанный коралловой крошкой берег лагуны.

Озеро не впечатляло размерами. Оно было идеально круглым, отчего казалось искусственным. Как бассейн в калифорнийском дворце папа́.

— Только очень вас прошу, не прикасайтесь к этим губкам! — предупредил егерь.

Он показал на пышные, красные с синими прожилками образования, которые напомнили Ремине пуфики.

— Почему? — поинтересовалась она.

— Почему? — переспросил егерь. — А вот почему!

Он метнулся к самой кромке и, недолго думая, выхватил из воды нечто, покрытое длинными белесыми иглами. Иглы эти вяло шевелились, ничем иным пойманное существо не выразило своего отношения к происходящему.

— Прости, дружок-иглокожий, — пробормотал егерь, а затем швырнул существо на ближайший «пуфик».

Реми ахнуть не успела, как губка всосала в себя иглокожего «дружка» без остатка, только брызнули во все стороны темные струйки.

— Это губки-вампиры, — пояснил Скворцов. — Они могут обходиться без пищи годами, поджидая, пока их не зацепит какое-нибудь неосторожное животное. И вот тут-то губки, не зевая, мгновенно прокалывают покровы жертвы тысячами крохотных иголочек, высасывают кровь и другие жидкости. Благодаря этому способу питания губки-вампиры очень живучи. Они встречаются даже в приполярных пустынях.

— Вижу, вы неплохо разбираетесь в биологии Сирены, — решила польстить егерю Ремина.

— Я люблю эту планету, — откликнулся тот и добавил не без ехидства: — С вашего позволения, мисс.

— И все-таки, — вмешался папа́, — где обещанная дичь? Хотелось бы уже подстрелить что-нибудь стоящее и вернуться в город. Развлечения развлечениями, но меня ждут дела. Министры!

— Дорогой, — капризно надула губки супруга, — может, достаточно на сегодня забав? Мне не терпится поскорее убраться из этого ужасного рифа.

— Потерпи, милая, — отозвался миллионер. — Тебе известны мои принципы. Если я плачу деньги, то должен получить все, за что они заплачены.

— Еще немного выдержки, господа. А особенно дамы! — громко сказал Скворцов. — Наступает кульминационный момент. Сейчас вы увидите самого страшного хищника планеты! По крайней мере, из тех, что водятся под оранжевым солнцем…

Охотники схватились за ружья. Все, включая Ремину. Только Греза зашипела и поспешила спрятаться за спиной телохранителя. Но егерь тянул время. Он достал из кармана шорт узкий цилиндрик, вытянул из него гибкую антенну, щелкнул крохотной клавишей. На цилиндре замигали попеременно два огонька: зеленый и оранжевый. Егерь медленно двинулся вдоль берега, поводя антенной из стороны в сторону.

— Что это он делает? — поинтересовалась Реми.

— Вероятно, приманивает добычу, — отозвался О’Ливи.

Скворцов прошел еще несколько шагов и вдруг бросился обратно.

— Внимание на воду! — крикнул он на ходу.

Охотники уставились на безмятежную гладь лагуны. Точнее — уже не безмятежную.

Посреди озера вздулся водяной бугор. Греза немедленно завизжала, но остальные в немом оцепенении ждали, что будет дальше. Бугор двинулся к берегу, толкая перед собою пенный бурун.

— Это сейсмурия, — сказал егерь звонким от напряжения голосом. — Когда она встанет на дыбы, стреляйте! Цельтесь в жаберные щели, это у нее единственное уязвимое место…

Охотники защелкали затворами. Вскинули винтовки. И вовремя. Бурун достиг берега. Вода будто взорвалась. Дождь соленых брызг обрушился на охотников. Визг супруги миллионера достиг высшей точки и перешел в ультразвук. Над кромкой берега вздыбилось широкое и плоское тулово химерического создания. Создание затмило солнечный свет, нависая как скала. По краям тулова шевелились бахромчатые щупальца. Скрежетали и щелкали челюсти, несоразмерно небольшой голове огромные. Ритмично вздымались и опадали похожие на жалюзи жабры. Охотников обдало вонью гнилой рыбы. Дрожа от адреналинового прилива, Ремина нажала на спусковой крючок. В плечо садануло отдачей, и Реми едва не выронила винтовку.

«Синяк будет», — подумала она.

Выстрелы охотников слились в общую пальбу. Пули рвали жаберные перепонки сейсмурии. Летели во все стороны брызги темной крови.

— Отходите назад! — прокричал егерь.

Папа́, О’Ливи и Реми попятились. Сейсмурия пошатнулась. Челюсти ее сжались. Ремина подумала, что не хотела бы оказаться в их тисках. Ружья смолкли. Все, кроме одного. Пасадель продолжал палить в умирающую тварь. При этом он не сдвинулся с места.

— Назад, идиот! — скомандовал Скворцов.

Он схватил телохранителя за локоть и дернул на себя. За мгновение до того, как «самый опасный хищник планеты» рухнул к ногам охотников. Пасадель зашипел, затряс рукой. Правый рукав его рубашки был изъеден и дымился. Егерь помог телохранителю снять рубашку, осмотрел место ожога.

— Мисс Марвелл, — обратился он к Реми. — Помогите мне.

— Да, да, сейчас, — пробормотала она.

Ремина с трудом оторвалась от созерцания бронированной спины чудовища. Сейсмурия была не менее пяти метров в длину и трех — в ширину. Ее могучий, усеянный шипами хвост еще шевелился. Коралловая крошка вокруг потемнела от крови.

Реми подошла к егерю, он протянул ей дозатор нанопластыря.

— Сейчас я залью место ожога коллоидом, а вы сразу же заклеивайте, — сказал он.

— Как это случилось? — спросила она.

— Сейсмурия зацепила бахромой, — пояснил Скворцов. — Там у нее стрекательные клетки, как у земных медуз.

— Хотите сказать, что этот монстр — медуза?

— Не совсем, — откликнулся егерь, — но среди предков сейсмурии они вполне могли быть. К сожалению, по палеонтологии Сирены у нас маловато данных…

— У вас?! — удивилась Реми. — У егерей?

Но Скворцов не удостоил ее ответом. Он выдавил на плечо Пасаделя заживляющий коллоид и буркнул: «Заклеивайте!»

— Позвольте! — сказал вдруг папа́. — А где моя жена?

Греза пропала. Во всяком случае, на берегу ее не было. Лишь торчала из губки-вампира ручка дамской сумочки, которую миссис Марвелл купила в бутике Луна-сити перед отлетом.

«Бедная губка, — подумала Ремина, — духи Грезы ее доконают…»

— Ничего страшного не случилось, — сказал Скворцов, как показалось Реми, с нарочитой неторопливостью. — Скорее всего, миссис Марвелл вернулась к машине.

— И вы так спокойно об этом говорите! — тоном провинциального трагика воскликнул О’Ливи. — Я немедленно ее отыщу!

— Это будет весьма… э-э… благородно с вашей стороны, О’Ливи, — отозвался папа́.

О’Ливи перехватил винтовку поудобнее и кинулся в заросли. Папа́ кивнул Пасаделю, тот сейчас же двинулся следом за писателем. Нанопластырь белел на его загорелом плече, как повязка дежурного по лагерю бойскаутов.