chitay-knigi.com » Детективы » Кенгуру в ночи - Анастасия Монастырская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 67
Перейти на страницу:

— Занятное объяснение: ты уже шесть с лишним лет на любую мою просьбу отвечаешь депрессией. Даже квартиру толком убрать не можешь — депрессия. Интересно, чем ты в мое отсутствие занимаешься, домохозяйка ты наша?

Мать срывалась и плакала:

— А ты? На своей работе? Денег нет, жизни нет, ничего нет. Ну, что ты лыбишься? Опять по бабам пошел?

— Пока нет, — издевался отец, — Разве от тебя такой красивой и что самое главное — такой темпераментной уйдешь? Нет, конечно. Тем более, у меня всегда наготове пара журнальчиков и привычные руки. Вот только беда — ты часами в ванне плещешься. Так что по бабам я не хожу — решаю свои половые вопросы дома. Но как знать? Возможно… — и тут же обрывал себя: — Все, закрыли тему! Нормальный парень у нас растет, и точка.

В шесть лет нормальный парень, которого соседи окрестили молчуном, знал о своей семье все. Родители тихо ненавидели друг друга, однако на людях демонстрировали любовь и полное взаимопонимание. С каждым днем демонстрировать становилось все сложнее. По возвращении домой мать запиралась на кухне и плакала, готовя невкусный обед или ужин. Отец набирал номер телефона и молчал в трубку, изредка вставляя лаконичные «да» или «нет».

В школе, куда его отдали очень рано, тоже было скучно и неинтересно. «А теперь, дети, мы пишем эту палочку. Ведем хвостик и аккуратно закругляем. Ты почему вместо палочки нарисовал звездочку?». Потому что она красивее. Его наказывали и заставляли писать палочки. Потом перешли на «Мама мыла раму». А он украдкой читал под партой книжку «Хочу все знать», раздел «Космос». Потом сидел на продленке в одиночестве часов до шести: мать не спешила забирать сына домой.

Выходные и вовсе превращались в семейный кошмар. Все трое не знали, чем себя занять. Вот и маялись, глядя друг на друга. Он не маялся и не переживал. Уходил к себе и листал книжку без картинок, пытаясь понять ее смысл. Не общаться же с родителями! Да и о чем? Отцу он глубоко безразличен: есть в паспорте графа и ладно, главное, что не урод и не дочь. Сын. Наследник. Продолжатель фамильных традиций. Больше ничего путного в голову не приходило. И отец уходил под вечер с друзьями. Сын молча провожал его взглядом. Он знал, что и мать его не любит, но изо всех сил старается исполнить свой родительский долг, потому и продолжает тревожиться и терзать сына по пустякам:

— Хочешь, в цирк пойдем?

— Нет.

— А в театр?

— Нет.

— В кино?

— Нет.

— В гости?

— Нет.

— Доктор, почему он ничего не хочет?

Доктор часами говорил о загадочной детской психике и скрытых желаниях, смахивал в ящик стола деньги и с облегчением прописывал успокоительные капли — на всю семью. В квартире поселился запах валерьянки и пустырника, безразличный для сына и омерзительный для отца.

— А в Планетарий хочешь? — с обреченной надеждой спросила как-то родительница, выпив очередную порцию валерьянки пополам с коньяком. В ее голосе послышались тоскливые нотки: — Там звезды. И они очень красивые.

Звезды. В душе шевельнулось что-то сладкое и мучительное, словно после длительного отсутствия возвратился домой. И неожиданно для себя и для матери он выдавил:

— Хочу!

Мать купила билеты в Планетарий. Он навсегда запомнил свое первое ощущение, когда вошел в зал, уселся в кресло и запрокинул голову в немом, но очень важном вопросе. Звездное небо, напоминающее плащ волшебника, укрыло все вокруг. Стало тепло и уютно. А потом захотелось плакать. Звезды, одна за другой, подсвечивались по указанию виртуального экскурсовода, планеты подмигивали, созвездия складывались в причудливые сочетания. Вот промчался круторогий Телец, проплыла Дева, запутавшись в Волосах Вероники, Рака догнал игривый Лев, которого в свою очередь поразил бесстрашный Персей. И где-то заплакала безутешная Андромеда.

Дыхания не хватало. Он плыл по небу, растворяясь в сверкающих точках: каждая при ближайшем рассмотрении оказывалась неизведанным миром, где были установлены свои собственные законы. На их изучение могла уйти целая жизнь. Его жизнь.

Потом небо стало светлеть, и он увидел безупречную северную панораму, безжизненную и красивую. Но в ней не было звезд.

— Тебе понравилось? — тихо спросила мать. Ее лицо, постаревшее и подурневшее, вдруг волшебным образом преобразилось. Так, наверное, выглядела Пенелопа в тот день, когда швырнула в Одиссея сотканным покрывалом. Мысленно швырнула, конечно. Просто она обрадовалась возвращению мужа.

— Да, — прошептал ее сын. — Звезды, они такие…

— Чудесные?

— Особенные. У них есть все, чего нет у нас. И они не нуждаются в счастье.

Мать с удивлением посмотрела на восьмилетнего сына. Чужой и нежеланный, он вдруг показался ей самым родным. Но ощущение чуда исчезло, как только они вышли из Планетария. Под ногами мокли черно-желтые листья, дул пронизывающий ветер и летели капли дождя. Сын молчал, а она с трудом сдерживала слезы. Когда она совершила единственную и теперь уже не поправимую ошибку? Потом в низу живота ударила резкая, обжигающая боль, и стало не до воспоминаний.

Мальчик шел, засунув руки в кармане и вспоминая серебряные картинки. Лицо матери, исказившееся от боли и дурных предчувствий, он так и не заметил.

Стеклянный кокон дал первую трещину: в глазах появился осмысленный интерес. Потом он частенько убегал из школы и часами сидел в уютном плюшевом кресле, наблюдая за сверкающими мириадами, с каждым разом принимающие все более причудливые формы. Он придумывал про них истории и мечтал, что когда-нибудь он сможет открыть свою собственную звезду, блестящую, недосягаемую, а потому и прекрасную в своей безупречности.

Одноклассники не разделяли интереса ни к астрономии, ни к астрологии. В школе его прозвали «Белым карликом» — за сутулость, редкие светлые волосы, напоминавшие пух одуванчика, и маленький рост. Учителя ставили снисходительные тройки, не нагружали общественной работой и переводили из класса в класс. Белый карлик им был безразличен. Отец все чаще пропадал на работе, мать меняла одну больницу за другой. И депрессия, как выяснилось, оказалась здесь совсем ни причем.

Однажды он пришел к ней в палату. И с трудом узнал: лица у всех шести женщин были одинаково обреченными и стертыми. В комнате стоял неприятный запах. Он сразу понял, чем пахло. И покраснел.

— Ты умираешь? — бестактно спросил «Белый карлик».

— Нет, — с трудом улыбнулась она. — Просто ухожу. Но тебе, похоже, все равно.

Ему действительно было все равно. Он даже не запомнил, когда она умерла. Просто однажды из дома исчезли все ее вещи и фотографии. В день похорон он сидел в уютном зале Планетария и жадно изучал небесную панораму, где не хватало одной тусклой звездочки, однако вскоре на ее месте появилась друга, яркая, соблазнительная и очень опасная.

В день рождения Карлика — шестнадцатый по счету — отец привел в дом новую жену. Именинник, так и не сумевший подрасти, уткнулся в пышную грудь, обтянутую тонкой черной тканью. Ошалело поднял голову. И встретился с насмешливым взглядом прожженных коричневых глаз:

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности