Лицо мистера Фейвора покраснело от раздражения.

— Мисс Уитби следует построже держать этот класс в руках, — сердито сказал он Кэти, как будто должен был ей что-то объяснять. Затем он взял себя в руки и улыбнулся. — Ну что, юная леди, готова?

Кэти молча кивнула, и директор открыл дверь.

Разговоры мгновенно умолкли. Все внимание сразу же переключилось на них. Ученики, вскочившие со своих мест, с любопытством и медленно, словно загипнотизированные, опустились обратно. Что-то писавшая на доске учительница — должно быть, мисс Уитби — застыла, и в ее испуганных глазах мелькнула паника.

Бабочки, порхавшие в животе Кэти, ринулись к горлу и перекрыли ей дыхание. Обращенные к ней лица расплывались перед глазами, будто звезды, спрятавшиеся за облака. И только одно из них сияло подобно полной луне. Принадлежало оно красивому мальчику на последней парте, голова и плечи которого заметно возвышались над всем остальным классом, не считая смутно различимой фигуры другого мальчика, сидевшего на две парты ближе к ней.

Наконец мисс Уитби пришла в себя и с натянутой улыбкой на лице подошла к ним. Она была очень хорошенькая и казалась слишком молодой для учительницы.

— Ты, видимо, Кэтрин Энн Бенсон? Я ждала твоего появления только завтра. Спасибо, мистер Фейвор. Теперь уже я позабочусь о ней.

Чуть наклонившись к учительнице, мистер Фейвор шепотом произнес:

— Надеюсь, вы справитесь со своими учениками, мисс Уитби. К тому же я предупреждал вас, что она придет сегодня. — Он поднял руку и обратился ко всему классу: — Мальчики и девочки, познакомьтесь, это Кэтрин Энн Бенсон, внучка мисс Эммы. Она приехала из Калифорнии. И чтобы я не слышал, что кто-то из вас позволил себе обойтись с ней нелюбезно! Это понятно? — Он обвел учащихся строгим взглядом и добавил: — Сами знаете, какие могут быть последствия. — Затем он повернулся к Кэти: — Без всяких колебаний обращайся ко мне, Кэтрин Энн, если тебе понадобится моя помощь.

«Кэти. Меня зовут Кэти!» — хотела крикнуть она, чувствуя, как все внутри переворачивается от смущения при таком представлении. Директор открыто угрожал ученикам, и теперь независимо от всего остального, что им удастся узнать о ней, они станут ненавидеть ее уже только за это.

Она опустила глаза, избегая направленных на нее взглядов, и тут услышала голос, прозвучавший из конца класса:

— Пусть она садится сюда, мисс Уитби.

Из-под своих длинных ресниц Кэти быстро глянула туда, откуда донесся голос, и поняла, что предложение последовало от красивого мальчика с последней парты. Он показывал на пустую парту между ним и еще одним высоким мальчиком. Послышались сдавленные смешки, девочки прикрыли рты ладонями, но мальчик даже не улыбнулся. С подчеркнутой серьезностью он убрал с прохода свой ранец с книгами, как будто не сомневался, что его послушаются.

— Хорошо, Трей Дон, — после небольшой паузы согласилась мисс Уитби. — Попробуем так на некоторое время. Кэтрин Энн, ты можешь садиться на свое место.

В полной тишине Кэти прошла по проходу и скользнула на сиденье парты, чувствуя на себе возбужденные взгляды всего класса, в которых любопытство смешалось с изумлением. Она сосредоточенно принялась расстегивать змейку отделения своего ранца, чтобы достать оттуда ручку и бумагу. Все дети, словно завороженные, следили за каждым ее движением, как будто ожидали, что новенькая начнет показывать какие-то фокусы.

Мальчик, которого звали Трей Дон Холл — как выяснилось, племянник лучшей подруги ее бабушки, — наклонился к ней.

— Привет! Я — Трей Холл. Предполагается, что я буду приглядывать за тобой. Вернее, я и Джон. — Он указал рукой на товарища. — Это Джон Колдуэлл.

Она повернулась ко второму мальчику и смущенно замигала. Привет.

— Привет, — сказал он и улыбнулся.

Оба были совсем не похожи на тех мальчиков, которых Кэти знала до сих пор. В них не было ни капли занудливости. Эти ребята были слишком высокими для шестого класса, поэтому Кэти даже решила, что, возможно, они оставались на второй год. Трудно сказать, кто из них был более привлекателен. У обоих были темные глаза и темные волосы, хотя у Джона они вились немного сильнее. По сравнению с ней они были очень большими и сильными, и, сидя между ними, Кэти чувствовала себя совсем маленькой.

Тот, которого звали Джон, сказал:

— Можешь отложить свою ручку и тетрадь. Пока тут писать нечего. В это время мы обычно валяем дурака.

Он заметил уставившихся на них одноклассников и нетерпеливо отмахнулся, словно отгонял надоедливых цыплят. И все сразу же дружно развернулись лицом к доске.

Кэти и в самом деле оказалась между настоящими лидерами шестого класса. Трей Холл снова наклонился к ней:

— Можешь звать меня ТД. Меня все так зовут.

Она взглянула на него и хотела что-то сказать, но промолчала из-за привычной уже беспомощности своего языка.

— Она же немая, ТД, помни об этом, — шепнул ему через парту мальчик, сидевший с другой стороны.

Кэти быстро обернулась и в шоке посмотрела на него. Немая? Я вовсе не немая!

— Ох, прости, совсем забыл, — с улыбкой произнес Трей. — ТД — это сокращенно от «тачдаун»[3].

Нужно было как-то дать им понять, что она может говорить. Кэти повернулась лицом ко второму мальчику, но тот неправильно понял боль в ее глазах и принялся объяснять:

— Это из американского футбола. Трей — квотербек в нашей футбольной команде.

— Любишь футбол? — спросил Трей.

Она бросила на него непонимающий взгляд. Футбол? Ее отец считал, что футбол — это игра для обезьян.

Трей ухмыльнулся.

— Да ладно, все в порядке. С тобой все нормально, такое бывает. Мы же все понимаем, правда, Джон? — Он коснулся ее руки. — У нас обоих тоже нет родителей. Мой старик смылся еще до моего рождения, а мать бросила меня на тетку, когда мне было четыре года, и я ее больше никогда не видел. Мама Джона умерла, когда ему было семь. Отец у него — если можно его так назвать — жив, но мы редко видим его. Так что… — ухмылка Трея стала еще шире, — вполне можно считать нас сиротами.

Сироты… Это слово пронзило Кэти, как выпущенная из лука стрела, попавшая в самое больное место. Боль утраты вновь захлестнула ее, ослепляя и не давая видеть ничего, что было перед ней.

— Эй, Кэтрин Энн, с тобой все в порядке? — участливо осведомился Джон.

В глазах ее стояли слезы. Губы предательски дрожали.

— Кэти, — выдавила она. — Меня зовут Кэти.

Глава 5

— Джон, что я такого сказал, что она расплакалась?

— Думаю, что во всем виновато слово «сирота», ТД. Возможно, до того момента, как ты его произнес, она еще толком не осознавала, что ее родители умерли. Мне тоже понадобилось какое-то время, чтобы понять, что мамы больше нет, а потом, когда я однажды утром проснулся, до меня вдруг дошло, что она умерла и я ее никогда уже больше не увижу.